Родник оптинского духа
для новой мыслящей России

16 февраля / 1 марта – память иеросхимонаха Нектария
(Овчинникова)

 

Прот. Николай Овчинников. 1970-е гг.

 

В Ельце на доме №12 по улице Шевченко есть мемориальная доска: «В этом доме с 1958 по 1985 гг. жил священник Вознесенского собора иеросхимонах Нектарий, в миру выдающийся хирург Николай Александрович Овчинников».

Биография Николая Овчинникова насыщена необыкновенными случаями: в подростковом возрасте он был спасен от потопления своим небесным покровителем святителем Николаем Чудотворцем; иподьяконствовал в Москве на последней службе священномученика Патриарха Тихона (Белавина); в войну на оккупированной территории, в грязном сарае, при свете коптилки делал сложнейшую трепанацию черепа – и спас жизнь Русского офицера; «вытаскивал» самых тяжелых больных, вылетая на маленьком самолетике У-2 на срочные операции в область; проводил до 12-ти операций в день; в рекордные сроки самоотверженно восстанавливал в Воронеже после войны разрушенную станцию переливания крови; отбывая срок в воронежской тюрьме № 1, работал в тюремной больнице, и высокие партийные начальники просились к нему на операцию…

Всю жизнь Николая Александровича озарял свет Оптиной Пустыни. С детских лет он был духовным чадом преподобного Оптинского старца Нектария (Тихонова)...

Из воспоминаний Феодора Овчинникова, внука Николая Александровича: «Родился Николай Овчинников 8 мая 1903 года в селе Хоботово Тамбовской губернии, в глубоко верующей семье. Мать его, Мария Илларионовна, – из обедневших дворян. Всю жизнь проработала учительницей в начальном народном училище, неоднократно руководство награждало ее за добросовестный труд. Она имела медаль „За усердие“ от самого Императора. Отец, Александр Борисович, – из „жалованных дворян“ – был железнодорожным служащим. Дедушка, Борис Александрович, был жалован дворянством за „Севастопольское сиденье“ (оборона Севастополя в 1854–1855 гг. в ходе Крымской войны 1853–1856 гг.). Дарованные ему Царем иконы и серебряная чайница хранятся потомками как драгоценные реликвии.

Николай Александрович в своей жизни следовал двум основным евангельским заповедям: любовь к Богу и любовь к ближнему. С пятилетнего возраста вместе с матерью, Марией Илларионовной, посещал Оптину Пустынь, монастырь, где его духовным наставником стал старец Нектарий (в миру – Николай Васильевич Тихонов, из мещан города Ельца). После закрытия Оптиной Пустыни советской властью в 1923 году Николай с матерью посещали старца в селе Холмищи Брянской области. Николай хотел посвятить себя Богу, но старец Нектарий благословил Николеньку поработать сначала врачом. И он поступил на медицинский факультет Московского университета.

В те годы репрессий и гонений за веру в Бога посещение церкви могло привести к отчислению из высшего учебного заведения. Но верующие молодые люди, несмотря на запреты, ходили в храм, активно помогали друг другу в сложных жизненных ситуациях. Николай Овчинников посещал церковь Николы в Кленниках. Его стараниями – как старосты потока и члена студенческого совета – удалось спасти от отчисления из университета студентку медицинского факультета Марию Хохлову. Она пела в хоре храма Христа Спасителя, и на нее был сделан донос. Позже Мария Алексеевна стала женой Николая Александровича, работала главным врачом Воронежской областной детской больницы. Она родила Николаю Александровичу сына Георгия, который подарил им пять внуков, четверо из которых также стали врачами, как их родители.

В 1929 году Николай Александрович окончил университет и начал работать заместителем главного врача железнодорожной больницы города Мичуринска. У него не было различий между бедными и богатыми, сильными мира сего и униженными. Отец Нектарий любил повторять: „Бога боишься – никого не боишься, Бога не боишься – всех боишься“. Вся его жизнь была построена по этому принципу. В 1937 году, будучи заместителем главного врача железнодорожной больницы Мичуринска, отказался проголосовать за смертную казнь главного врача. Был уволен за это.

В поисках новой работы приехал в Воронеж. Стал главным врачом санавиации, много летал. Делал до 10–12 сложных операций в день. В начале Великой Отечественной войны из-за слабого состояния здоровья матери, Марии Илларионовны, семья Овчинниковых не успела эвакуироваться. Во время оккупации жили в селе Чернянка Курской области. Работая в местной больнице, Николай Александрович оперировал пленных красноармейцев. При этом ни одного из них не отдал для отправки в концлагерь, а, рискуя жизнью, переправлял в безопасные места. Несколько раз фашисты арестовывали его. Однажды, с риском для жизни, ему пришлось делать трепанацию черепа в сарае, при свете коптилки, командиру партизанского отряда. Местные женщины ночью вытащили командира из отхожего места, куда тот был сброшен полицаями после ранения в голову. Несмотря на степень инфицирования и условность асептики, операция и послеоперационное течение прошли без осложнений. Больной выжил. Может быть, потому, что дедушка, как и большинство православных хирургов, ни одной операции не начинал не помолившись. Впоследствии письма этого командира и других раненых, спасенных в Чернянке Овчинниковым (было около тридцати таких писем), избавили самого доктора от репрессий органов госбезопасности.

После войны Николай Александрович совмещал работу в санавиации с должностью главного врача станции переливания крови. Работал много, восстанавливал разрушенное войной и делал порою уникальные операции. В это время он близко духовно общался с известным советским хирургом, ученым, лауреатом Сталинской премии, присужденной за книгу „Очерки гнойной хирургии“, Валентином Феликсовичем Войно-Ясенецким (святителем Лукой, архиепископом Симферопольским и Крымским). Экземпляр „Очерков“ с дарственной надписью духовному сыну Николаю также хранится как реликвия в семье Овчинниковых. Но Владыка не благословил Николая Александровича заниматься наукой, а посоветовал готовиться к принятию сана священника.

Вскоре, в 1947 году, Овчинникова арестовали и осудили на 10 лет. Человек, который написал донос на деда, потом приходил к нам домой – каялся. В 1953 году Николая Александровича досрочно освободили. Но в медицину он уже не вернулся. По благословению духовного отца уехал в Ташкент, к епископу Ермогену (Голубеву). В мае 1956 года, на Вознесение, он был рукоположен во диакона. А в день Святой Троицы того же года – в сан священника. Николаю Александровичу исполнилось тогда 52 года. Сбылись предсказания Оптинского старца Нектария и блаженной Феоктистии (1855–1940; воронежская подвижница Феоктиста Михайловна Шульгина, – примеч. ред.), что Николай будет священником».

 

Мемориальная доска в Ельце

 

Священнический сан Николай Овчинников принял, будучи уже зрелым и мудрым человеком. По воспоминаниям современников, его службы были незабываемы. Он испытывал ни с чем не сравнимую радость от предстояния пред престолом Божиим. Прихожане Вознесенского собора в Ельце помнят и слезы на проповеди, и вереницы людей, стремящихся к отцу Николаю за помощью. Он посещал страждущих, лечил, исповедовал, причащал, помогал материально. Если сам не мог помочь – звонил в Москву, в Ленинград, обращался в Воронеж к знакомым врачам. Делал все возможное – и как пастырь, и как врач.

К истории Ельца, его роли в жизни России отец Николай относился с большим уважением и любовью, защищал от разрушения исторические и культурные памятники: благодаря ему, в городе прекратили взрывать храмы, было сохранено неоценимое духовное наследие.

В Ельце батюшка принял схиму с именем Нектарий – в память о своем духовном отце, великом Оптинском Старце, родившемся в этом же городе, и оптинский свет просиял в подвиге иеросхимонаха Нектария (Овчинникова). Как в Оптину Пустынь в свое время ехали писатели и мыслители, так и в Елец к отцу Нектарию из столицы и других городов в трудное для религиозной жизни советское время потянулись творческие люди: ученые, литераторы, кинематографисты…

Последние девять лет жизни старца – годы особого духовного подвига. Прикованный к постели, парализованный, практически слепой, он утешал, источал духовную радость, вселял надежду и любовь к жизни в сердца своих духовных чад и всех, кто к нему обращался, – здоровых и немощных, молодых и пожилых, простецов и утонченных интеллигентов.

Высокодуховное отношение к культуре, широта взглядов и необыкновенная сердечность и задушевность привлекали к отцу Нектарию молодежь. Он крестил их, воцерковлял, окормлял и наставлял. Батюшка видел в молодом поколении советской творческой интеллигенции духовное воинство, которое будет возрождать – как бы ни представлялось это невероятным – на территории незыблемой тогда атеистической сверхдержавы, Советского Союза, прежнюю Святую Русь. Как и пророчествовал его великий наставник – что те самые школьники-пионеры в красных галстуках, шагавшие стройными рядами в «светлое коммунистическое будущее» с трубами и барабанами, будут, когда придет время, восстанавливать храмы.

Тяжелобольной отец Нектарий диктовал письмо, адресованное его духовному сыну, писателю Валентину Распутину: «Война 1941–1945 годов показала, в чем сила великая страны нашей. Страшнейшее сражение выиграло Русское воинство, одержав великую победу и освободив народы всего мира от фашизма. Теперь нужно победить в битве духовной. Это труднее, но это будет победа не только нашего народа, этого ждет весь мир».

Почил иеросхимонах Нектарий 1 марта 1985 года.

«Кажется, – сказал о старце писатель Владимир Крупин, – никто, как он, не обладал такой способностью брать на себя чужие страдания и так скорбеть о гибели во грехах отчаявшихся людей, что не могла не проснуться совесть, если даже она дремала долгие годы, не могла не вытечь слеза, если даже глаза давно были сухими».

Своим духовным чадам иеросхимонах Нектарий оставил молитву: «Господи! Дай мне силу любить Тебя всем сердцем, всей душой, всем разумом, всем существом своим. Пусть никто, ничто, нигде и никогда не отнимет у меня любви к Тебе. Ты соединил нас на земле, да не разлучи нас в мире загробном, в вечном и славном Царствии Твоем. Аминь».

 

Подготовила Ксения МИРОНОВА

 

Источники: Вселенная отца
Нектария. Повествование о жизни схииеромонаха Нектария (Николая
Александровича Овчинникова). 1903–1985 гг. / Сост. Горелова С. В.,
Сыноров С. В. Воронеж, 2018;
материалы интернет-СМИ