ЭЛЕКТРОННАЯ ВЕРСИЯ ГАЗЕТЫ "ПРАВОСЛАВНЫЙ КРЕСТ"
БОГОСЛОВИЕ АНТИМОДЕРНИЗМ СТРАНИЦА 15
СТРАНИЦЫ: || 1 || 2 || 3 || 4 || 5 || 6 || 7 || 8 || 9 || 10 || 11 || 12 || 13 || 14 || 15 || 16 ||

 

Искупление как дело Божественной
любви и Божественной правды

 

 

Продолжение. Начало см. в № 20 (188)

 

Отрицая последний, мы превращаем в безсмыслицу всю вообще проповедь апостолов о нашем выкупе от греха, проклятия и смерти, о Христовой жертве, принесенной на Голгофе как умилостивление за наши грехи, о драгоценной Крови Христа, которой Он искупил нас от суетной жизни (1 Пет. 1, 18; см.: Гал. 3, 13) и проч. Тогда какой вывод из всего этого следует сделать? Если все Священное Писание говорит нам об Искуплении, жертвах, умилостивлении и проч., то желающий спастись этической теорией должен пожертвовать Божественным Откровением, содержащим такие безсмысленные с точки зрения этической теории вещи. Или, если он не сделает этого, то должен перетолковать в противоюридическом смысле упомянутые библейские места и войти таким образом в противоречие со Святыми Отцами и богослужебными текстами.

Иисус Христос внушительно говорит в связи со Своей искупительной миссией на земле, что Ему должно много пострадать… и быть убиту, и в третий день воскреснуть (Мф. 16, 21). Что значит слово «должно» с точки зрения этической теории? Ведь Бог есть Любовь?! При Его всепрощающей любви немыслимы страдания и смерть даже грешников, не говоря уже о безгрешном Христе. Предположение, что Он должен был пострадать и умереть по любви к нам, не разрешает вопрос, а вносит еще большую путаницу. Потому что если и безгрешный должен страдать и умирать наравне с грешниками, если одинакова их участь, то это ставит крест на всяком нравственном порядке. Всякая нравственность теряет смысл. Все заволакивается хаотичной мглой, над которой, как единственная безотрадная реальность, всплывает заключение, что Бог несправедлив, ибо не воздает всякому по делам его. А такой вывод противоречит как Библии, так и человеческому нравственному сознанию.

Единственный правильный ответ, разрешающий вопрос, – что Иисус Христос должен был пострадать и умереть за наши грехи, которые самовольно взял на Себя.

Мы можем сделать шаг вперед и заявить: этическая теория ведет к логическому отрицанию центрального догмата в Христианстве, догмата об Искуплении. Представление о Боге-Спасителе только как Любви, Которая не руководствуется в Своих промыслительных действиях требованием правды, наказывающей грех, приводит к заключению, что грех не должен в таком случае считаться фатальным препятствием для общения с Божией любовью. Но тогда, если Божия любовь все прощает, не требуя искоренения греха, нет необходимости и в Искуплении, которое преодолевает грех между нами и Богом. 

Но в таком случае зачем пришел Христос на землю, зачем страдал и умирал на Кресте? – На эти вопросы безполезно искать удовлетворительный ответ в этической теории. Она находится в опасности превратить Богочеловеческий подвиг Христа из единственного в истории человечества религиозного дела Искупления от греха, проклятия и смерти – в банальную нравственно-поучительную историю, которая имеет цель дать людям – в пелагианском смысле – несколько красивых моральных уроков. Но если вопрос только о морали, то Бог и через пророков учил грешных людей морали. Евангельская возвышеннейшая нравственность могла бы быть возвещена неким вторым богоизбранным Моисеем или неким посланным от Бога Ангелом с Неба (см.: Гал. 1, 8). Но поскольку речь идет не только о морали, а прежде всего об Искуплении виновных пред Богом грешников, о восстановлении нарушенного нравственного порядка через исполнение попранной Божией правды и о вливании новой жизни в человека, – должен был прийти Сам Божий Сын и проявить непроявленное нами послушание, чтобы уплатить наш долг, восстановить нашу разорванную связь с Богом, дать нам благодатную жизнь, да отложим прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, а обновимся и облечемся в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины (Еф. 4, 22–24).

Отрицающие правовой элемент в деле Искупления не только входят в противоречие со Священным Писанием, не только находятся в опасности разрушить догмат Искупления, но еще и доходят с неумолимой последовательностью логики до крайне оскорбительных для Божественного величия Христа выводов, вплоть до отрицания Его любви. Постараемся это доказать.

Зачем умер Христос? – Смерть Христа может находиться в центре внимания этого евангельского «должно», если является богосообразным и потому обязательным исполнить волю Отца и испить до конца горькую чашу страданий и смерти (см.: Мф. 26, 39) ради наших грехов и для нашего спасения. Но смерть Христа является совершенно непонятной, если не нужно учитывать Божию правду и давать выкуп за нас. Если в Искуплении не играет роли правда, но только любовь, факт Христовой крестной смерти необъясним. Зачем умирает Христос? Чтобы показать, что Божия любовь оставила Наиправеднейшего на произвол судьбы, так что в предсмертных Своих муках Он восклицает в трагичном недоумении: Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил? (Там же. 27, 46)? Этим словам Христа в этическом взгляде нет никакого объяснения.

Смерть Христа может объясняться двумя способами: или

1) Он умер добровольно, чтобы уплатить наш долг пред Божией правдой и вместе с тем показать величие Божественной любви, или

2) если это не было Его миссией – дать душу Свою преднамеренно и сознательно выкупом за нас – Он умер не добровольно, а невольно, от злобы и фанатизма Своих личных врагов.

Если Христос умер добровольно, Он уплатил наш долг пред Божией правдой и Своим самопожертвованием доказал нам Свою любовь. Признание правового элемента в Искуплении логически отворяет таинственные врата проникновения в величие Божией любви.

А отрицание правового элемента в Искуплении ведет к отрицанию Божией любви. Потому что если Божественная правда не требовала удовлетвориться через смерть Христа, если Христос не пришел на землю с преднамеренной целью умереть за нас и все же умер – явно, что Он умер не добровольно, а против Своей воли. Но это допущение унижает Его Божественное достоинство, понуждая нас видеть в Его крестной смерти не силу Его любви, а Его безсилие против человеческой злобы, и приводит нас к отрицанию Его Божественной любви. Потому что не невольная, насильственная смерть доказывает любовь, но добровольное, сознательное, осмысленное самопожертвование есть несомненное доказательство любви. Допущение, что Спаситель умер не по любви к людям, а как безсильная жертва человеческой злобы, не только оскорбительно для Божественного величия Христа, но и противоречит Его собственному заявлению пред святым апостолом Петром в Гефсиманском саду после Иудина предательства: Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? Как же сбудутся Писания, что так должно быть? (Там же. 26, 53–54).

Каков же вывод из проведенных анализов? – Тот, кто считает Божию любовь фактором в Искуплении, должен принять и Божию правду, потому что отрицание последней ведет с логической неумолимостью к отрицанию первой. Как и обратно, подчеркивание Божией правды ведет к глубокому подчеркиванию Божией любви. Если бы Божия правда не требовала удовлетворения, которого грешные люди принести не могли, Божий Сын бы не воплотился для нас, не умер бы для нас на Кресте и не показал бы нам в ослепительном величии Свою любовь. В явлении Божией правды, по словам архиепископа Серафима, мы получили возможность узнать «все величие Божественной любви к нам. Если бы Божественное правосудие не потребовало для нашего спасения себе удовлетворения через крестную жертву Христа, то мы не только не могли бы объяснить или понять безкорыстную, безпричинную Божественную любовь, но никогда бы ее не узнали в такой мере, в какой она особенно открылась нам на Кресте» (Серафим (Соболев), архиеп. Искажение... С. 132).

Великий Русский праведник отец Иоанн Кронштадтский сказал: «Слово… о Кресте – что это? – Это слово о спасении погибающих… через страдания и смерть Единородного Сына Божия; это слово о безкрайней Божией любви к миру… Это слово о безкрайней Божией правде, искавшей безкрайней жертвы за безчисленные и тяжкие грехи мира» (Иоанн Сергиев, прот. ПСС: в 7-ми т. Т. 1. СПб., 1893. С. 405; ср. также: С. 144–145).

Очень внушительно представляет нам в таинственных Христовых страданиях на Кресте гармоничное сочетание Божией любви и Божией правды Московский святитель Филарет. «Вниди во внутреннее Святилище страданий Иисусовых, – говорит он. – Что там? – Ничего, кроме святой и блаженной любви Отца и Сына и Святаго Духа к грешному и окаянному роду человеческому. Любовь Отца – распинающая. Любовь Сына – распинаемая. Любовь Духа – торжествующая силою крестною. „Тако возлюби Бог мир!“ <…> Кажется, мы, и приникая в тайну распятия, и усматривая в страданиях Сына Божия волю Отца Его, более ощущаем ужас Его правосудия, нежели сладость любви Его. Но <…> Бог есть любовь по существу и самое существо любви. Все Его свойства суть облачения любви; все действия – выражения любви. В ней обитает Его всемогущество всею полнотою своею; она есть Его истина...; она есть Его премудрость...; она есть Его благость...; наконец, она есть Его правосудие... Приблизьтесь и рассмотрите грозное лицо правосудия Божия, и вы точно узнаете в нем кроткий взор любви Божией. Человек своим грехом заградил от себя присносущий источник любви Божией: и сия любовь вооружается правдою и судом, – для чего? – дабы разрушить сей оплот разделения. Но как ничтожное существо грешника, под ударами очищающего Правосудия, невозвратно сокрушилось бы, подобно сосуду скудельному: то непостижимый Душелюбец посылает Единосущную Любовь Свою, т. е. Единородного Сына Своего, дабы Сей… восприятою на Себя плотию нашею, кроме греха, понес и тяжесть наших немощей, и тяжесть подвигшегося на нас правосудия: и Един, истощив стрелы гнева, изощренные на все человечество, в крестных язвах Своих открыл бы незаградимые источники милосердия и любви, долженствующие упоить всю проклятую некогда землю благословениями, жизнию и блаженством. „Тако возлюби Бог мир!“

Но если Отец Небесный из любви к миру предает Единородного Сына Своего; то равно и Сын из любви к миру предает Себя Самого: и как любовь распинает, так любовь же и распинается. <…> Любовь Единосущного Сына Божия вместе и восходит к Отцу Небесному, и нисходит к миру. <…> Любовь к Богу ревнует по Боге, – любовь к человеку милует человека. Любовь к Богу требует, чтобы соблюден был закон правды Божией, – любовь к человеку не оставляет и нарушителя закона погибать в неправде своей. Любовь к Богу стремится поразить врага Божия, – любовь к человеку вочеловечивает Божество, дабы посредством любви к Богу обожить человечество» (Филарет Московский, митр. Сочинения. Слова и речи: в 5-ти т. Т. 1. М., 1873. С. 90, 92, 94; ср.: С. 36).

Вот прекрасно выраженное православное понимание Искупления как дела Божией любви и Божией правды. Глубокие мысли мудрого московского святителя собирают, как в фокус, святоотеческое учение о внутренне гармоничном единстве между Божией любовью и Божией правдой и о том, что они немыслимы друг без друга.

 

Перевод с болгарского языка
Анны САМСОНОВОЙ

Окончание следует

 

 

СТРАНИЦЫ: || 1 || 2 || 3 || 4 || 5 || 6 || 7 || 8 || 9 || 10 || 11 || 12 || 13 || 14 || 15 || 16 ||
© ПРАВОСЛАВНЫЙ КРЕСТ. Разрешается перепечатка материалов со ссылкой на источник