Чудеса на дорогах войны

 

ЯВЛЕНИЕ БОЖИЕЙ МАТЕРИ НА КУРСКОЙ ДУГЕ

 

В книге «Православные чудеса XX века» этому дивному явлению посвящено всего лишь несколько строк, но они воскрешают в памяти каждого русского человека переломный момент в ходе Великой Отечественной войны. «Мой дядя, – вспоминает наш современник, – видел во время войны Матерь Божию, это было на Курской дуге. Она явилась на небе, указала рукой в сторону немцев, как бы обозначая направление нашего наступления. Вся рота это видела – и все упали на колени, все уверовали и сердечно молились Пресвятой Богородице. А война с того дня потекла действительно в другом направлении – русские стали наступать. Так мой дядя-фронтовик стал верующим...»

 

С ЛЮБОВЬЮ – РАДИ ГОСПОДА

 

Этот рассказ был записан в Дивееве со слов известной старицы схимонахини Маргариты.
В голодное время войны она приютила беженку. А дома оставалось всего одно одеяло и пальто. И отдала матушка Маргарита ей одеяло. Зима, топить почти нечем. Прикроет грудь пальтишком – ноги мерзнут, ноги укроет – грудь мерзнет. И так месяц за месяцем.

Однажды м. Маргарита молилась перед своей любимой иконой Божией Матери и видит: оживает Царица Небесная и начинает укутывать ее поношенным одеялом... Младенца Христа!
Все, что мы делаем ради Господа, с любовью принимается на Небесах.

 

ПЛАЧ БОГОРОДИЦЫ
Рассказ фронтовика

 

Место, где мы сидели в окопах, казалось каким-то особенным. Словно кто-то помогал нам: немцы атаковали нас превосходящими силами, а мы их отбрасывали, и потери у нас были на удивление небольшими.

А бой в тот день был особенно жестоким. Вся ничейная полоса покрылась телами убитых – и наших, и немцев. Бой стих только к вечеру. Мы занялись кто чем в ожидании, когда нам привезут ужин. Я достал кисет, закурил, а земляк мой, Иван Божков, отошел в сторону. Вдруг вижу: Божков высунул голову над бруствером.

– Иван, – кричу, – ты что делаешь? Снайпера дожидаешься?

Божков опустился в окоп – сам не свой. И говорит мне тихо:

– Петя, там женщина плачет...

– Тебе показалось, откуда тут женщине взяться?

Но когда со стороны немцев стихла «музыка», мы услышали, что где-то и вправду плачет женщина. Божков надел на голову каску и вылез на бруствер.

– Там туман клубится, – говорит он нам. – А в тумане по ничейной полосе в нашу сторону идет женщина... Наклоняется над убитыми и плачет. Господи! Она похожа на Богородицу... Братцы! Ведь нас Господь избрал для этой памятной минуты, на наших глазах чудо совершается! Перед нами святое видение!..

Мы осторожно выглянули из окопа. По ничейной полосе в клубах тумана шла женщина в темной и длинной одежде. Она склонялась к земле и громко плакала. Тут кто-то говорит:

– А немцы тоже на видение смотрят. Вон их каски над окопами торчат... Да, тут что-то не так. Смотри, какая Она высокая, раза в два выше обычной женщины...

Господи, как же Она плакала, прямо в душе все переворачивалось!

Пока мы смотрели на видение, странный туман покрыл большую часть ничейной полосы. Мне подумалось: «Надо же, будто саваном погибших укрывает...» А Женщина, так похожая на Богородицу, вдруг перестала плакать, повернулась в сторону наших окопов и поклонилась.

– Богородица в нашу сторону поклонилась! Победа за нами! – громко сказал Божков.

 

«ЭТО БЫЛО С МОИМ ОТЦОМ...»

 

«Это было с моим отцом...» – так начал свой удивительный рассказ священник Михаил.

Ушел его отец на фронт молодым, тридцатилетним. «Вот бабушка наша Феодосия, его мать, и начала утром и вечером молиться о сыне-воине...» Молилась неустанно – перед иконами свечи зажигала, поклоны земные неисчислимые клала. Но... пришла похоронка. И в семье решили не показывать бабушке. «А она все продолжает о здравии своего Сережи молиться – об отце моем...»

И вот однажды, встав поутру, говорит: «Странный сон сегодня приснился. Будто Сергей прошел задами, за огородами, чтобы мальчишки его не опередили, вошел в дом, а я у печки хлопочу. Он закрыл мне руками глаза и молчит.

А я говорю:

– Сережа, пусти, я тебя узнала! – повернулась к нему, а он говорит мне:

– Я, мать, ненадолго, покажусь, что живой, и пойду. А потом я приду. Что скажут про меня – не верь. Живой я, живой!»

– Странный сон! Наверное, надо за него помолиться, – и она снова пошла к иконам. И тут не выдержало у деда сердце:

– Не плачь, мать! На вот, и за упокой помолись! – и дает ей похоронку. А она посмотрела на похоронку и отвечает:

– Да нет, живой он! Сам сегодня сказал.

И продолжает молиться о здравии. Отец смотрит и молчит. Он-то думал, что сейчас слезы будут, а она спокойная.

И вымолила-таки...

Однажды бабушка Феодосия стояла у печки, вдруг глаза ее кто-то закрыл ладонями.

– Сережа, – воскликнула она, – да отпусти ты! Я узнала тебя.

И повернулась. Сын стоял перед нею. Он прошел задами, за огородами, чтобы мальчишки вперед него не прибежали, вошел тихонько в дом, подошел к матери и закрыл ей глаза руками...

 

МОЛИТВА ПОД ГУСЕНИЦАМИ

 

По-настоящему верующим человеком отец Олег (Олег Викторович Киселев) стал в годы Великой Отечественной войны. В 1944 году, уже пройдя немало фронтовых дорог, он оказался под Ленинградом. Немцы отходили с тяжелыми боями и большими потерями, но дрались ожесточенно.

– Была долгая вражеская артподготовка, – вспоминает отец Олег, – потом пошли немецкие танки, наши подбивали их из орудий, а я с напарником – из противотанкового ружья. Подбили мы два танка, но немцы прорвались и стали «утюжить» наши окопы: наезжали на окоп и, пройдя по нему гусеницами, пытались раздавить солдат, оружие, разрушить окоп...

Мы стреляли по танку, но он двигался вперед: земля осыпалась, танк ревел, заглушая все. Я оказался под ним, гусеницы почти задевали меня, окоп оседал, оседал также и танк. Меня засыпало землей, танк ворочался надо мной. Вот-вот буду раздавлен. Не страх охватил меня, а безпредельный ужас! И тогда вспыхнула в моем сознании молитва: «Господи Иисусе, Сыне Божий! Пресвятая Богородица! Спаси и помоги!» Всю свою душу вложил я в эту неистовую мольбу к Богу и Пресвятой Богородице. В сотые доли секунды пронеслась вся моя жизнь передо мною, но особенно четко пронзила мысль о Боге, моей вине перед Ним. А далее...

Танк, проутюжив окоп, пополз дальше, но был подбит – об этом я узнал позже. Меня солдаты отрыли, вытащили, влили в горло водку – и я быстро пришел в себя. Подошел лейтенант и удивленно воскликнул: «Ребята! Взгляните на Киселева, он весь седой!» Действительно, за несколько минут, проведенных под гусеницами танка, я поседел.

Там же, на поле боя, дал я обет Господу Богу и Пресвятой Богородице стать после войны священником, что и исполнил.

«Наши освободят, наши накормят, наши напоят»	«Переход в наступление»
«Дождалась»	«Ближний бой»

 

Чудеса на дорогах войны.
М., 2005.