ДОСТОЙНЫ ЛИ ЗАКВАСКИ?

 

Лейб-стоматолог С. С. Кострицкий

 

 

Окончание. Начало см. на стр. 14

 

1. «Дополнительное заключение специалистов»

 

Долгие годы обладатель черепа № 4 не получал крайне необходимой ему зубоврачебной помощи, что никак не могло относиться к Николаю II – см. внятную публикацию А. А. Оболенского «Что делал Император Николай II у зубных врачей?». 

Однако два зуба черепа № 4 были удалены за два-три месяца до смерти, причем удаление одного из них должно было быть связано с остеомиелитом, который не мог не давать в течение долгого времени и сильных болей, и больших проблем, в частности, хронической интоксикации с соответствующими симптомами, вялостью, апатией, бледностью кожных покровов и т. д. Ничего похожего на подобные симптомы нельзя выявить в дневниках Государя и Государыни. А последний раз, когда ему была оказана зубоврачебная помощь, приходился на дату, отстоящую от даты смерти в четыре с половиной месяца, причем об удалении доставлявшего долгие мучения зуба речь не шла.

Обладательница черепа № 7 также долгие годы до смерти не получала необходимой зубоврачебной помощи. В то же время известно, что зубной врач С. С. Кострицкий очень успешно избавил Императрицу от сильных зубных болей и основательно вылечил ей зубы за восемь месяцев до смерти, так что после его отъезда из Тобольска Государыня не обращалась больше к зубному врачу, хотя могла это сделать. К тому же и Государя, и Государыню в последние несколько лет их жизни лечил один и тот же врач – Кострицкий, а уровни лечения зубов черепа № 4 и черепа № 7 слишком сильно разнятся.

 

2. «Не Царские это зубы»

 

Отметим один лишь факт. Достоверно известно, что великая Княжна Татиана Николаевна обращалась за помощью к стоматологу два раза в жизни, в 1915 году и в 1916 году. Великой Княжне Татиане приписывается череп № 6. Но если бы это было действительно так, то за два посещения С. С. Кострицкий должен был бы поставить девушке... 23 пломбы!

Скажем, наконец, что количество вопросов к современному следствию, возникших в результате независимой стоматологической экспертизы, – более двух десятков. Ответ не получен ни на один.

Тема данной статьи не является ни естественнонаучной, ни исторической, ее задача – выразить опасения мирянина по поводу установок наших пастырей. Обзор научных исследований, не позволяющих признать останки подлинными, содержится в нашей с Ю. А. Григорьевым статье «Останки не царские» (http://segodnia.ru/content/204632). В рассмотренном же только что пункте мне хотелось показать на примере, что при некотором (и даже не очень большом) внимании к проблеме останков безпристрастный разумный человек приходит к самостоятельному однозначному выводу: они не имеют отношения к Царской Семье.

 

МОЩИ ИЛИ ГВОЗДИ?

 

Странность этого подзаголовка станет вскоре понятной. Я предполагаю рассказать о священнике, с которым в течение ряда лет находился в самых уважительных и дружеских отношениях и отношения с которым были прерваны, когда он обнаружил свою лояльность к признанию останков Царскими. «Ну и что, – мне скажут, – имеет право». А кто же с этим спорит? Назовем священника отец И.

Дело в том, что в данном вопросе я «слишком много знал» касательно отца И. В течение весны 2015 года мною была написана небольшая книга, оставшаяся неопубликованной: «Великая фальшивка ХХ века», – читатель понимает, о какой фальшивке в ней говорится. Отцу И. книга очень понравилась – несмотря на ее обстоятельность, он не «составил о ней представление», а всю прочитал. Той же весной отец И. ходатайствовал об этой книге перед издательством, где к его мнению вполне прислушивались. Главным редактором, однако, дело было «замотано», книга не вышла, а летом того года была образована Правительственная комиссия по захоронению «останков Цесаревича и Великой Княжны Марии Николаевны», и возникшее в связи с этим напряжение разрешилось осенью созданием Церковной комиссии по исследованию «екатеринбургских останков», а также назначением нового следствия. В. Н. Соловьев оказался отстранен, и моя книга потеряла актуальность, ибо во многом была «антисоловьевской».

 

Мощевик

 

Время шло, о деятельности новой комиссии и нового следствия ничего не публиковалось, как вдруг, в марте 2017 года, владыка Тихон (Шевкунов) выступил с памятным докладом на конференции в Сологубовке. Все стало ясно: знаменитое «даже», сказанное владыкой Тихоном осенью 2015 года: «Мы рассматриваем все версии, даже официальную», очевидно, трансформировалось в «только». А для людей, живших многие годы при советской власти и умевших читать между строками, замечать те или другие нюансы и т. п., эта ясность была уже стопроцентной: останки признаны Царскими, теперь это будут «проталкивать».

Я пришел поговорить с отцом И. «Знаете, Андрей, – сказал он мне, – я держусь в этом вопросе отсутствия какой-либо предустановки». Увы, в его словах можно было сразу услышать совершенно определенную «предустановку»: я считаю так, как считает начальство. А начальство поворачивалось, как могло показаться, в сторону признания. И тут наша дружба сыграла злую шутку со священником. Самым доверительным образом он сказал мне то, что, если б немного подумал, счел бы говорить неосторожным: «Понимаете, главное – в нашем почитании Царственных Мучеников, а что там захоронят – неважно. Да Вы и представить себе не могли бы, что порой лежит в мощевиках! Гвозди какие-то...»

Тогда я, хоть и не принял предложенной мысли, но сравнил это для себя с почитанием святых икон: главное восходить к первообразу. Но с течением времени, возвращаясь к той (последней) нашей беседе, все с большим и большим не отвращением даже, а содроганием вспоминаю то, как отец И. оправдывал признание лжемощей мощами. Зная – оправдывал! Почему? Увы, с уверенностью скажу, он не стал бы этого делать, если б не продумал и не прочувствовал, исходя из собственной информации, «расстановку сил» вокруг вопроса. И это тревожно.

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

 

Православная Церковь живет в государстве по принципу икономии. Понятно, что в реальной жизни этот принцип чреват издержками. Но даже если думать о нем, какое имеет он отношение к проблеме «екатеринбругских останков»?! Какими последствиями грозит для жизни Церкви то, что она так и не признает эти лжеостанки Царскими? «Дядя», которому хочется признания, будет недоволен? Почему священники согласуют свои взгляды с неизвестным всесильным «дядей», а не с собственной совестью и Христом? Потому что здесь «чисто научный вопрос», не затрагивающий вопросов веры? Можно так лукаво считать, и именно так, конечно же, лукаво и считается. Священники, настраивающие себя на признание, не удосуживаются выработать свой собственный взгляд на останки и сознательно не вникают в имевшую место дискуссию. Я хорошо представляю, с какой лицемерной веселостью отмахивается отец И. от возможного вовлечения в разговор об останках: «Ах! Все эти споры, споры…» Почему бы тогда и архиерею не отмахнуться? Один отмахнется, другой отмахнется, «дядя» так или иначе о себе напомнит – почему бы и не признать? Тем более в порядке «икономии». А Патриаршим требованием открытости, честности и стремления к истине в вопросе об останках можно и пренебречь.

 

 

Царство Божие подобно закваске (ср.: Мф. 13, 33) – кому ж, как не духовенству, ревновать о «вскисании» оной? Есть, однако, и другие «закваски», беречься которых заповедал Господь. И если чайная ложка одной из них примешивается к закваске Христовой, то не отравляет ли все, что вскисло?

Случается, я бываю в храме, где служит отец И. Он, несомненно, выдающийся проповедник – глубокий, трезвый, содержательный, порой весьма яркий, я по-прежнему отдаю ему должное. Но прерванность отношений дает себя знать. Когда я слышу его слова о том, что перед каким бы выбором мы ни оказались поставленными, мы должны сердцем выбрать Христа, я не могу не думать того, что думаю.

 

Андрей МАНОВЦЕВ

 

Источник: http://www.segodnia.ru

 

Печатается с незначительной
корректурой «ПК»