«Не бойся, токмо веруй!»

3 / 16 ноября – Неделя 23-я по Пятидесятнице,
о воскрешении дочери Иаира

 

 

 

 

Не бойся, токмо веруй,
и спасена будет! (Лк. 8, 50)

 

Говорить в наши дни о небоязненности и мужестве – значит говорить о предмете самом важном, о добродетели самой необходимой, о свойстве духа, ныне редко наблюдаемом, касаться вопроса, теперь самого жизненного. <…>

Как во время битвы дрогнувшие и побежавшие воины, где бы ни были, особенно же стоящие впереди, естественно, расстраивают все войско, заставляя его недоумевать и мешать ряды, смущают твердых и препятствуют делать свое дело даже тем безстрашным, которые решили наперед или умереть или победить; так и в духовном воинствовании робкие и боязливые в своем исповедании веры и в своих действиях по вере смущают, заражают страхом верных и мужественных и, делая вид поражения и отступления, даже бегства там, где все было готово для победы, все более и более вокруг себя увеличивают всеобщее смятение.

Приложите сказанное к области текущей жизни и наблюдаемой действительности. В общей борьбе добра и зла, непрерывно совершающейся в мире, бывают особые времена и сроки, когда такая борьба наиболее усиливается и обостряется, когда мы наблюдаем как бы некоторые особо напряженные духовные битвы, необыкновенно ожесточенные духовные сражения. Несомненно, в последние годы мы пережили и переживаем такое именно время. И если борцам за правое дело, за Бога и Его закон, за религиозно-нравственные устои и основы жизни, сынам воинствующей на земле Православной Христовой Церкви нужен теперь ободряющий призыв, поднимающий дух, выражающий всю сущность необходимого для них настроения, то мы можем найти его именно в словах нынешнего Евангелия: Не бойся, только веруй! (Лк. 8, 50).

Тяжко было положение Иаира: дочь умирала, горе охватило его душу, страх за смертельный исход дорогого существа сковывал его сердце. Но пока еще не все было кончено, горела вера и бодрою была надежда. Учитель и Чудотворец с ним идет в его дом; Он уже стольких исцелил, Он уже в Наине показал, что голос Его властен даже в мрачном царстве смерти; только сию минуту, на глазах у всех, Он явил чудесную Свою силу, исцелив кровоточивую женщину. И вдруг на пути это ужасное известие, поразившее дух несчастного отца, заполнившее его холодом отчаяния: «Умерла дочь твоя, не безпокой Учителя...» Ах, зачем этот народ, что теснил, затруднял и замедлял шествие Господа! Зачем так не вовремя эта женщина, с ее просьбою и болезнью! Сомнения, угасание веры, духовная растерянность, досада, отчаяние, горе, безпокойство, – все это обратило состояние духа Иаира в один сплошной ужас. Но мерцала и теплилась еще вера, но не падал совсем дух, но не отступил он окончательно, не пал пред нависшим тяжким горем и искушением. Еще он был в состоянии услышать и принять слово Господне: Не бойся, только веруй, и спасена будет (Там же), не озлобился, не ответил на этот призыв и ободрение словом хулы и безумной злобы, как часто бывает с людьми, которых несчастье духовно побеждает и убивает, что называется, наповал... И вера спасла от болезни, вера не посрамила Иаира; он увидел дочь воскресшею.

Тяжело и ныне положение людей, борющихся за вечные истины веры и жизни, за истины, открытые Богом грешному человеку для его спасения, – да и какая борьба не тяжка?! Все ли, однако, мужественны, все ли не боязливы?

Страшный натиск сделан теперь на самое существо веры, – разумеем отрицание возможности и необходимости самого общения с Божеством. Насмешки, издевательства, нечистые намеки, прямое и наглое отрицание религии, оскорбление святынь и святых, безбожные книжки и листки, безбожные картины, умелое, с тонкой и ядовитой насмешкою раскрытие темных сторон в жизни церковных деятелей и учреждений <…>. Все это было и происходит на наших глазах, весь этот поход на святыни и доселе в полном разгаре и в полной силе, – и скольких он отторг от Церкви, скольких запугал и заставил боязливо скрывать свою веру в Бога, Христа и Церковь!

Не бойся, верный! Не отступай от истины, не прячься от врага, не беги с поля битвы! Не смущайся и ядовитым обличением Церкви. Мерзость запустения может быть и на месте святе, но самое место остается святым и никогда пустым не будет. В древней скинии свидения совершали безобразия сыны первосвященника, но молитвы верных и чудеса Божией милости совершались в ней по-прежнему. Среди апостолов нашелся Иуда, но весь апостольский лик навеки славен. Среди первых христиан были Анания и Сапфира, но Церковь Иерусалима все же была Церковью святых. Среди первых верующих были разделения и ереси, но чистота истины от того не омрачилась и не погибла. И ныне есть в жизни пастырей и народа много и очень много недостатков, несовершенств, а Церковь вся – все-таки свята и непорочна, и она только одна спасает... <…>

Не бойся же, верный! Не стыдись признать себя верующим, православным и церковным человеком; не бегай за мишурною и гнилою славою, силясь прослыть современным и образованным человеком. Не бойся, не бойся защищать и отстаивать Церковь Божию всюду и всегда: в науке, в писательстве, в книге, на суде, в общественной службе, с публичной кафедры, в государственном учреждении, в обществе тебе близких людей, в твоей собственной семье, среди свихнувшейся и совратившейся в сторону неверия молодежи! <…>

Какой натиск тьмы и нечестия сделан на патриотизм в последние годы! Как злобно современные сыны погибельные отрицали и отрицают всякий долг всякого повиновения родителям, правительству, верховной власти! Мы слышали призыв к восстанию, мы слышали брань по отношению ко всем власть имущим, мы слышали приглашения перебить всех богатых и властных и на развалинах разрушенного порядка, на крови и гибели убитых воздвигнуть новое счастье. Голоса злобы, зависти и ненависти вопили о том, что любовь к Отечеству есть не только ненужный пережиток, но прямо преступление, что народности родной, близкой и любимой не должно существовать, что верность долгу, присяге, охотное и любовное повиновение власти есть признак отсталости и глупости. Бороться с правительством, бранить его и всех вышестоящих, нещадно критиковать и осуждать их действия – это стало, дешевым и всем доступным средством прослыть человеком понимающим и годным к тому, чтобы заместить собою изгоняемых носителей власти. Хуже всего то, что при этом ссылались на учение христианское, на самое Евангелие, отрицая, на основе Евангелия, всякое наказание за преступление и право власти карать преступников, – как будто и в самом деле Спаситель и Его апостолы отвергали и Родину, и государство, и правительство, и порядок Царств человеческих, который немыслим без суда и строгих наказаний среди людей, склонных к греху и пороку.

И сколько оказалось боязливых! Сколько нашлось людей, которые не смели восстать против речей безумия и насилия и молчанием, попустительством, бездействием, трусливым одобрением таких речей толкнули преступников на преступления, отравили и соблазнили души ближних ложью и сомнениями!

Не бойся, верующий! Стой на страже и исполнении своего долга, не ломай присяги Царю и Родине, не ищи ограничения чужих прав, чтоб усилить этим свои собственные, – больше того: и не ищи только своих прав, ищи прежде своих обязанностей, не увлекайся мыслью и желанием самому потянуться к власти и влиянию, оттеснив и ограничив власть законную. Не бойся явиться верноподданным, другом власти, а не ее врагом, не бойся прослыть за это необразованным и непонимающим ничего в «новом государстве», в «новом общественном строе». Лучше быть в старом строе жизни, но с Богом и при верности Его закону и своему долгу, чем жить каким-то новым строем, но без Бога и Его святых велений. Эта новость очень стара: она современна искушению прародителей сатаною.

Какой натиск сделан на всю область добродетели и нравственности христианской в наши тяжелые дни! Честность объявлена предрассудком; убийство ради политических целей признано геройством; воровство, грабеж – законным и необходимым явлением; обман и ложь, клевета устная и печатная называются вполне понятною и допустимою «тактикою» и принятым средством борьбы с противниками; повиновение родителям – отжившая глупость, чистота и целомудрие – выдуманная и ненужная тягота. Самая нравственность объявлена временною и условною, смотря по тому, что данные люди в данное время, при данных обстоятельствах считают нравственным или порочным. При таком воззрении прежний порок стал добродетелью по новым учениям, а христианская добродетель признана или пороком, или вредною глупостью. Шум так велик, увлечение кругом столь великое и безумное, проповедь низости <…> такая наглая, натиск на вечную святыню христианской правды и богоугождения столь силен и решителен, что падших оказалось множество, а людей, способных поднять голос против всеобщего умопомешательства, едва видное число. <…>

О, не бойся, не бойся, верный! И словом, и жизнью благовествуй высоту и чистоту, и святость, и сладость, и спасительность нравственного христианского закона. Давай отпор гнилым словам и суждениям о добродетели. Брось малодушие и страх пред врагами истины, взявшими засилье только потому, что кругом их не видится отпора, нет смелого сопротивления.

Откуда эта боязнь? Откуда малодушие?

Изгоняет страх вера, изгоняет страх совершенная любовь (см.: 1 Ин. 4, 18). Укрепляемый верою христианин силен сказать: не боюсь, ибо Господь – сила моя (Ис. 12, 2); не боюсь, что сделает мне человек (Пс. 55, 12); «Страха же вашего не убоимся и не смутимся, Господа же нашего Того освятим, и Той будет нам в страх...»

Но этот страх Господень, страх любящего сына, совсем не то, что рабий унижающий страх пред людьми, требующий отречения от света ради тьмы, требующий молчания там, где надо говорить, и подавления голоса совести, взывающего о Боге, о верности и святости. Жизнь наша вокруг полна именно таким ничтожным, низменным, животным страхом. Но не бойся, только веруй, и она спасена будет. Не бойся, только веруй, и твоя небоязненность, христианин, призывным словом ободрения и примером мужества воспламенит сердца малодушных и боязливых.

Но кто мы, спросите невольно, кто мы, малые обычные люди, и разве можем мы поворотить течение жизни и изменить ее русло? А кто же, как не простые верующие, которые не боялись, а только верили, повернули жизнь древнего миpa на новое русло христианства и сокрушили мощь язычества, закованного во все доспехи миpa и облеченного всеми возможными человеческими силами?! И разве не рыбаки-апостолы покорили Христу Царей и Царства?!
Наше дело – бороться со злом, в окрылении веры и любви; наше дело – творить свой долг. А победу даст Сам Господь. Таково Его обетование: Его сила в нашей немощи совершается (см.: 2 Кор. 12, 10). Не бойся, малое стадо: Отец благоизволил даровать вам царство (см.: Лк. 12, 32)! Аминь.

 

Протоиерей Иоанн ВОСТОРГОВ

 

Сказано в храме Троицкого подворья
в Петрограде, 16-го ноября 1908 года

 

Источник: Полное собрание сочинений
протоиерея Иоанна Восторгова.
СПб., 1995. Т. III.