«НЕТ БОЛЬШЕГО СЧАСТЬЯ, ЧЕМ БЫТЬ ЧАДОМ БОЖИИМ!»

 

     

 

 

Приезжая в какую-нибудь затерявшуюся в родной русской глубинке монашескую обитель, попадаешь в иной, параллельный нашему городскому – суетному и жестокому – мир. При встрече с насельниками или насельницами невольно поражаешься их красоте, даже если с эстетической точки зрения это, может быть, не самые благообразные люди. На их лицах – отпечаток чистоты, душевного мира и духовной радости – всего того, чего нам так не хватает в жизни. Они спокойны и счастливы, всем довольны и всему рады, хотя понимаешь, что им, наверное, нелегко нести выбранный крест. Как оказались здесь некоторые из них, такие молодые? О чем они думают, что чувствуют, к чему стремятся?..

Побеседовать со мной (по благословению настоятельницы) решилась послушница Ангелина, которой я и задала эти возникающие у многих паломников-мирян вопросы.

 

– Как давно Вы подвизаетесь в монастыре? Какие послушания за это время Вам пришлось пройти и тяжело ли было их нести?

– В обители я живу шестой год, по милости Божией. Послушания проходила разные: на кухне, в трапезной – помогала сестрам, которые готовили, убиралась, складывала дрова, трудилась на огородах. Потом какое-то время послушалась на коровнике, и там мне очень нравилось. Научилась доить коровок, обращаться с ними, хотя я – житель городской и никогда ничем подобным не занималась. Вычищала навоз, пасла их, кормила… Было непросто – приходилось рано вставать, проводить весь день в поле, но при этом чувствовала радость, душой ощущала близость Господа, благодать. Может быть, я сейчас немного жалею, что у меня теперь нет этого послушания. Хотя понимаю, что жалеть ни о чем нельзя, потому что я не знаю, что для меня лучше, что смогу или не смогу понести. За все надо благодарить Бога. Еще немного занималась рукоделием – плела четки, расписывала пасхальные яйца, работала в иконописной…

Святые Отцы пишут, что от послушания, на которое дано благословение, отказываться нельзя, каким бы тяжелым на первый взгляд оно не казалось. Потому что Господь обязательно поможет его исполнить, может чудо сотворить, и увидишь, что на деле этот труд – легкий и радостный. А на том послушании, где думаешь, что все получится, где нравится, куда просилась, Господь для вразумления и смирения попускает такие скорби, которые и представить было невозможно. Это я испытывала несколько раз и теперь прошу у Господа, чтобы Он дал мне усвоить полученный урок и не совершать ошибок в будущем.

 

– Как изменилась Ваша жизнь после того, как Вы стали послушницей? Кто такой, по Вашему мнению, послушник, каким он должен быть? Многие мирские люди не понимают, что такое послушание, как может человек разумный, взрослый, добровольно подчинять свою волю кому-то, ничего не делать без благословения, и смотрят на монастырь как на тюрьму. Что Вы можете сказать тем, кто имеет такое понятие о послушающихся в монастыре?

– Не знаю, изменилась ли к лучшему моя жизнь, мне кажется, что я становлюсь только хуже (улыбается. – С.С.). Вроде бы думала, что нет у меня хотя бы некоторых грехов и страстей, а потом выясняется, что и они имеются, да еще какие! Я сознаю, что плохо живу, нерадиво и недостойно звания послушницы. Но все равно очень благодарна Богу, что поставил меня на этот путь. Когда нас, меня и еще нескольких сестер, одели в подрясники, подпоясали, дали четки, я почувствовала покой, глубокий мир на душе. До этого момента, хотя я уже определилась с выбором жизненного пути, все же порой ощущала некоторое безпокойство, не то, чтобы сомнения, а не знаю даже, как назвать, помыслы неуверенности, наверное. Но как только это произошло, внутри все совершенно успокоилось, появилась душевная сила и радость. Это как будто ты догадывался о чем-то, о каком-то очень хорошем событии в твоей жизни, но еще не знал наверняка, что оно случится. И тут тебе говорят: да, это действительно будет, и ты чувствуешь уверенность в себе и в завтрашнем дне, уже ни о чем не нужно безпокоиться, просто идти по тому пути, на который Господь вывел.

Кто такой послушник и каким он должен быть – об этом пишут Святые Отцы, особенно мне нравится, как преп. Иоанн Лествичник ублажает добродетель послушания и послушнический чин: «Двумя сими добродетелями (т. е. уклонением от мира и отвержением своей воли) преподобное послушание, как златыми крылами, безленостно входит на небо: и, может быть, о сих-то крылах некоторый духоносец воспел: „кто даст ми криле яко голубине, и полещу деянием, и почию в видении и смирении“ (ср.: Пс. 54, 7). <…> Послушание есть совершенное отречение от своей души, действиями телесными показуемое; или, наоборот, послушание есть умервщление членов телесных при живом уме. Послушание есть действие без испытания, добровольная смерть, жизнь, чуждая любопытства, безпечалие в бедах, неуготовляемое пред Богом оправдание, безстрашие смерти, безбедное плавание, путешествие спящих. Послушание есть гроб собственной воли и воскресение смирения... Послушный, как мертвый, не противоречит и не рассуждает, ни в добром, ни во мнимо худом; ибо за все должен отвечать тот, кто благочестиво умертвил душу его (т.е. духовный наставник. – Примеч. ред.). Послушание есть отложение рассуждения и при богатстве рассуждения» («Лествица»).

Лично для меня послушание – это крест. Иногда бывает тяжело, появляются помыслы, что, может быть, другое послушание, не то, которое дали, было бы спасительнее. Но я сознаю, что это – проявление гордыни, и нужно бороться с ней, смиряться, полагаться во всем на Господа, потому что Он дает нам именно то, что необходимо, то, что для нас полезнее всего. И когда смиряешься, чувствуешь легкость и радость на душе, появляется ощущение свободы, действительно – как будто крылья вырастают. А если живешь по своей воле, приходится испытывать сомнения, смущения, душевные переживания, порой не знаешь, как правильно поступить, надо или не надо совершать какой-то поступок. А тут никаких вопросов не возникает, все понятно, легко и просто, ведь воля Божия, которая открывается через духовного отца и через старших, – она самая благая, самая совершенная. Надо только это понять, принять и благодарить Бога. Вот этому и стараюсь учиться, с помощью Божией.

А по поводу свободы Господь в Евангелии сказал: Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными. Ему отвечали: мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда; как же Ты говоришь: сделаетесь свободными? Иисус отвечал им: истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха. Но раб не пребывает в доме вечно; сын пребывает вечно. Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны будете (Ин. 8, 31–36). И мне кажется, что тот, кто говорит, что жить в монастыре и кому-то подчиняться – унизительно, в глубине души сознает, что он – раб греха, но просто не хочет сам себе в этом признаться.

 

– А может ли послушник, какое-то время пожив в обители, уйти из нее, создать семью и обрести счастье в миру? Не возникало ли у Вас такого желания?

– Уйти, конечно, может, но вот насчет счастья – мне кажется, вряд ли он будет счастливым. Такой человек, даже если он и не принимал постриг, но в сердце своем уже дал обет посвятить жизнь Богу, а потом свернул с избранного пути – чего-то не понес или вовремя не воспротивился искушению, то он уже, как говорится в пословице, ни Богу свечка, ни миру калач. Об этом пишут святые, и я лично знаю такие примеры. Например, преп. Амвросий Оптинский в письме к одной девушке писал, что человек, оставивший монастырь, неблагонадежен для семейной жизни: «Пишешь, что получила письмо от Варвары И., в котором она пишет, что один человек, который некоторое время жил в Киновии, близ Троицко-Сергиевой лавры, а теперь оттуда вышел и снял с себя монастырское платье, сватается за девушку, которая некогда служила Соф. Ник. В.И. поручает тебе передать об этом мне и желает знать мое грешное мнение: выйти ли этой девушке за означенного человека или нет. Выйти-то можно, да будет ли от этого толк? В Евангелии Сам Господь глаголет, что озирающийся вспять несть управлен в Царствие Божие. И хотя бывали примеры, что люди выходили из монастыря и вступали в брак, но не было примера, чтобы такие люди бывали благополучны в своей жизни. Поэтому связывать свою судьбу с судьбой такого человека весьма неблагонадежно; и я, со своей стороны, никому не могу подать на это моего совета, так как хороших последствий и благополучия от подобного брака ожидать нельзя» (Преподобный Амвросий Оптинский. Полное собрание писем. Ч. 2. Письма к монашествующим, основателям и первоначальницам общин).

Также, например, свт. Лука Крымский (Войно-Ясенецкий) рассказывал, что его жена (он был женат, имел детей и принял постриг и священный сан уже после кончины супруги) в юности, хотя и не была монахиней, но дала обет сохранить девство, а потом нарушила его и впоследствии не обрела счастья: «В Чите я женился на сестре милосердия, работавшей прежде в Киевском военном госпитале, где ее называли святой сестрой. Она покорила меня не столько своей красотой, сколько исключительной добротой и кротостью характера. Там два врача просили ее руки, но она дала обет девства.

 

Окончание на стр. 5