В защиту веры,
и особенно Православной

 

Книгописный инструментарий, подобный древнему.
Фото из современного скриптория в Москве

 

Продолжение. Начало см. в № 17 (161)

 

Предлагаем к прочтению актуальный труд дореволюционного духовного писателя, помощника протопресвитера военного и морского духовенства протоиерея Иоанна Морева († 1935) «В защиту веры, и особенно Православной» (Санкт-Петербург, 1910). Надеемся, что, как сказано в предисловии к современному изданию (Издательство миссионерского отдела Львовской епархии УПЦ МП, 2002), это сочинение поможет нашим читателям разобраться в вопросе истинной религии и не впадать в пагубные для христианской души заблуждения.

 

ЧАСТЬ 2

 

СТАРООБРЯДЧЕСТВО

 

Говоря о сектантстве, нельзя обойти молчанием и того печального явления нашей Русской церковной жизни, которое именуется старообрядчеством. <…>

Первоначально у нас на Руси богослужебные книги были не печатные, а рукописные. Переписка книг составляла своего рода ремесло и приносила доход. А потому переписчики, порой люди малограмотные и не сведущие относительно веры, заботились не о том, чтобы написать лучше и правильнее, а чтобы написать больше. Отсюда появилась в книгах масса ошибок, недосмотров и разногласий в тексте. Одна и та же молитва читалась неодинаково. Так, в пасхальной песни произносились то слова «смертью смерть наступи», то «смертью смерть поправ»; в Символе веры о Духе Святом вставлялось лишнее слово «Истинного»; в молитве на освящение воды в день Богоявления без всякого смысла прибавлялось слово «и огнем». Кроме порчи богослужебных книг, у нас появились уклонения от Церкви Восточной и в некоторых религиозных обрядах: проскомидия совершалась на семи просфорах вместо пяти; пели «сугубую аллилуйю» вместо «трегубой» (т. е. два раза вместо трех, – примеч. ред.); хождение вокруг церквей совершали «посолонь» (т. е. по солнцу, – примеч. ред.), вместо того, чтобы ходить против солнца; крестились двумя перстами, а не тремя, и т. д.

Русские святители давно замечали и сознавали эти собиравшиеся веками ошибки в богослужебных книгах и произвольно введенные новшества в обрядах нашей Церкви. На них с укоризной указывали и приезжавшие в разное время на Русь с Востока ученые Патриархи и митрополиты. По временам принимались меры к исправлению поврежденных книг. Но по отсутствию в России людей, достаточно знающих греческий язык, с которого первоначально были переведены славянские книги, исправление последних делалось по славянским же книгам. Но так как между ними не было ни одной без порчи и искажений, то все попытки привести богослужебные книги в порядок не имели успеха.

Когда Патриархом Всероссийским сделался Никон, человек ученый и решительный, дело исправления книг получило новое направление. Поправки делались не по одним только славянским, но и по древним греческим книгам. Никон церковную реформу в области богослужения и обрядов вел настойчиво, но в то же время обдуманно и осторожно. Прежде всего, он приступил к этому делу не по прихоти и самовольно, а по требованию крайней и настоятельной нужды. На ошибки в наших богослужебных книгах было обращено внимание православного Востока: афонские иноки признали еретическими и сожгли московские книги, в которых говорилось о двуперстии для крестного знамения. На многие новшества, введенные в богослужении и обрядах Русской Церкви, указывали Никону и посещавшие Россию греческие святители. Во-вторых, дело исправления книг было поручено людям благонадежным, хорошо знавшим греческий и славянский языки. В-третьих, новые книги вводились в употребление при богослужении со всей осторожностью. Они предварительно рассматривались на Московских Соборах (1655 и 1656 гг.), на которых присутствовали, кроме русских архиереев, и некоторые Восточные Патриархи. Поэтому вся деятельность Патриарха Никона по исправлению книг не заслуживает осуждения; напротив, это было дело необходимое, святое и законное.

Но, к сожалению, оно не окончилось благополучно, а встретило сильное противодействие со стороны некоторых неразумных и невежественных приверженцев старины. При том благоговении к богослужебной книге, которое отличало наших предков, во мнении многих из них всякое посягательство на исправление богослужебного текста считалось неуважением к святыне и еретичеством. «Дрожь великая взяла и ужас напал на меня», – говорил писец Михаил Медоварцев, когда преподобный Максим Грек велел загладить ему несколько строк в одной богослужебной книге. Понятно, что дело, задуманное Никоном и приводившееся в исполнение со свойственной ему решительностью, не могло не вызвать возбуждения в некоторой части Русского народа.

Протест против нововведений Патриарха первоначально обнаружился в небольшом кругу духовных лиц, недовольных Никоном (Неронов, Аввакум и др.), а потом, отчасти благодаря писаниям первых старообрядцев, отчасти вследствие строгих мер, принятых против них правительством, перешел в народ и стал там распространяться. При этом недовольство высказывалось относительно не только новоисправленных богослужебных книг, но и всего того, что содержала Православная Церковь.

Вот как описывает смуту, произведенную расколом в русском обществе, Московский Собор 1666 года: «Многие невежды не только из простых, но и из клира, одни – по неведению Божественных писаний и порочной жизни; другие, по видимому и добродетельные, но надменные самомнением и считая себя мудрыми, хотя исполнены всякого безсмыслия; третьи, увлекаясь ревностию не по разуму, возмутили души многих неутвержденных – иные словом, иные же и письменно. Книги печатные, исправленные при Патриархе Никоне с древних греческих и Русских книг, называют еретическими, самого Никона всячески злословят и хулят, и весь архиерейский чин уничижают; говорят, что церкви теперь не церкви, архиереи не архиереи, священники не священники, и многие другие подобные хулы. <...> А многие христиане совсем отлучились от церковной молитвы, перестали ходить в церковь, лишают себя Исповеди и Причастия Христовых Таин. В Москве люди, имеющие средства, держат по домам своих вдовых священников без благословения и свидетельства архиерейского, часто пришлых из других епархий, запрещенных и даже лишенных сана, чтобы только не ходить в церкви, где совершаются церковные службы по новопечатным книгам. Между многими в народе распространено мнение, будто церкви и чины, и Таинства, и последование церковное осквернены многими ересями и антихристовою скверною» (Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. СПб., 1883. Т. 12. С. 655–666).

Православная Церковь не могла, конечно, оставаться равнодушной ко всем этим клеветам и нападкам, обрушившимся на нее со стороны заблудившихся ее членов, и должна была принять канонические меры к ограждению Русских людей от язвы старообрядчества. Последователи его сначала вразумлялись и убеждались к покаянию Русскими святителями, а потом, вследствие безуспешности этой меры и упорства самовольных отступников от Православия, были отлучены от Церкви. Большой Московский Собор 1667 года, одобрив исправленные при Патриархе Никоне богослужебные книги и изложив православный взгляд на те предметы, о которых ложно учили старообрядцы, определил: «Если же кто не послушает нашего повеления и не покорится Святой Восточной Церкви и сему Освященному Собору, или начнет прекословить и противиться нам, мы такового противника данною нам властию, если будет от священного чина, извергаем и предаем проклятию, а если будет от мирского чина, предаем проклятию и анафеме как еретика и непокорника и от Церкви Божией отсекаем, дондеже уразумится и обратится в правду покаянием» (Там же. С. 159).

А т. к. после этого постановления собора мнимые приверженцы старины не раскаялись в своих заблуждениях и не обратились к истине, то они и составили и доселе составляют отдельное от Православной Церкви общество верующих в нашем Отечестве. Так произошло Русское старообрядчество.

 

Продолжение следует