ЭЛЕКТРОННАЯ ВЕРСИЯ ГАЗЕТЫ "ПРАВОСЛАВНЫЙ КРЕСТ"
УРОКИ ИСТОРИИ ВЕРНОСТЬ ХРИСТУ СТРАНИЦА 8
СТРАНИЦЫ: || 1 || 2 || 3 || 4 || 5 || 6 || 7 || 8 || 9 || 10 || 11 || 12 || 13 || 14 || 15 || 16 ||

 

«Немы да будут устны льстивые, глаголющие на праведнаго беззаконие...»

 


Сщмч. Гермоген и Г.Е. РАСПУТИН

 


Окончание. Начало см. на стр. 2.

 

Далее С. Фомин цитирует исполненное злобы высказывание Саратовского губернатора Стремоухова, в котором священномученик Гермоген характеризуется как «человек, снедаемый безумным честолюбием» с «воспаленным воображением его ненормального, может быть, физического состояния» (Там же. С. 394–395). И тут С. Фомин не опровергает эти возмутительные характеристики, а предлагает читателю в соответствии с ними составить свое мнение о Священномученике, которого прославила Русская Православная Церковь!

К слову, сам Стремоухов окончил свою жизнь в эмиграции. Он не отдал ее за Христа, как это сделал хулимый им Святитель. Но он обвинял священномученика Гермогена за то, что тот ставил Православие превыше всего: «Я думаю, что безграничное честолюбие имело двигателем не одно личное чувство, но и пламенную веру и, если не возвышенное, то превыспреннее понятие о задачах Православной Церкви, перед которой должно преклониться все: и народ, и светская власть, и Сам Царь». Действительно, для священномученика Гермогена Православие и Русская Православная Церковь были на первом месте. Выступая перед съездом Союза «Объединенного Русского Народа», он заявил: «Дело спасения России, которым так искренно занят Союз „Объединенного Русского Народа“, по моему глубокому убеждению, может быть осуществлено в надлежащей своей силе и положительных результатах лишь в том случае, когда оно будет исходить непосредственно из недр и духа самой Церкви Православной, ей будет руководимо по сути своего осуществления, ею же будет и проверяемо по степени соотношения его с идеалами Церкви Православной, как таковой. Такой именно патриотической инициативы, патриотического воодушевления и ревности о спасении России только через Всероссийскую Православную Церковь я держался и держусь в настоящее время и имею непреклонную решимость держаться до последней минуты моей жизни». Но такой порядок вещей для православного человека вполне естественен. С точки зрения Стремоухова, триединая формула «Православие, Самодержавие, Народность», на которой триста лет строилась Российская Империя, ошибочна. Он навязывает иную триаду: «Самодержавие, Православие, Народность» или «Самодержавие, Народность, Православие». Но это есть извращение здоровых начал Российской государственности. А «следователь» С. Фомин предлагает нам принять за норму такое извращение и поверить именно этому, далекому от Церкви человеку, а не святому праведному Иоанну Кронштадтскому, слова которого передает священномученик Серафим (Чичагов): «Я могу умереть покойно теперь, ты и Гермоген будете продолжать мое дело, бороться за Православие!» (ГАРФ, ф. 730, ед.х. 4850, С. 14–15).

Не устраивает С. Фомина и деятельность священномученика Гермогена как правящего архиерея. «К сожалению, деятельность епископа Гермогена как правящего архиерея оставляла желать лучшего» (Фомин С. Указ. соч. С. З95). Далее идут цитаты из известного уже нам юноши А. Мраморнова. Как, однако, легко мирянин становятся судьей над архиереем, и не простым архиереем, а таким, которого Господь и Его Церковь признали святым, то есть образцовым архиереем! Между тем, правило 121-е Номоканона категорически запрещает мирянам как-либо оскорблять священнослужителей: «Не достоит просту укорити священника, или бити, или поношати, или оклеветати, или обличати в лице, аще бы и истинна суть. Аще постигнет сие сотворити, да проклянется мирский, да отмещется из Церкви, разлучен бо есть от Святыя Троицы, и послан будет во иудино место. Писано бо есть: „Князю людей твоих да не речеши зла“». Вот русский перевод того же правила: «Неприлично мирянину (простый – т. е. без сана. – Примеч. М.З.) укорять священника, или бить, или поносить, или клеветать на него, или в глаза обличать его – даже если бы сказанное о нем правдой было. Если такое сотворит мирянин – да будет проклят, извергнут из Церкви и отделен от Святой Троицы, да будет послан туда, где и Иуда. Ибо сказано: „Князю людей твоих не говори злых речей“». Не подпадают ли миряне А. Мраморнов и С. Фомин под прещение этого правила?

Нам могут возразить, что тут говорится о живых, а не о почивших священниках. Но ведь у Бога все живы. И если такие вещи непозволительны в отношении священника, тем более они недопустимы в отношении епископа – главы священников. И уж тем более преступна клевета на канонизированного Святителя.

Чем дальше развивается повествование, тем высказывания С. Фомина о священномученике Гермогене становятся все более циничными и грубыми. Так, он сравнивает Святителя с небезызвестным деятелем того времени иеромонахом-расстригой Илиодором (Труфановым), впавшим в бесовскую прелесть, снявшим с себя сан, монашество, отрекшимся от Православия, а в конце жизни принявшим баптизм. «Следователь» пишет: «В общем-то, в известной мере, и епископ, и иеромонах были, конечно, два сапога пара» (Там же. С. 400).

Итак, если верить С. Фомину, священномученик Гермоген был недисциплинированным архиереем, епархиальная деятельность которого оставляла желать лучшего; «властным, нетерпимым, не умевшим ладить с властями и людьми, чрезмерно жестким», а также снедаемым безумным честолюбием «при воспаленном воображении его ненормального физического состояния». К тому же он имел «неосторожность» быть активным деятелем черносотенного движения, благословленного святым праведным Иоанном Кронштадтским и до сих пор поносимого в «желтой» прессе и самим С. Фоминым. Одним словом – «губернский папа», да и только.

При этом нужно сказать, что рассматриваемую нами книгу С. Фомина нельзя обличить в каких-либо академических погрешностях. Она выдержана в соответствии с правилами исторической науки. В этом и заключается, с одной стороны, ее достоинство, а с другой – огромный недостаток. «Ученость не есть собственно мудрость, а только мнение мудрости, – писал святитель Игнатий (Брянчанинов). – Познание Истины, которая открыта человекам Господом, к которой доступ – только верой, которая неприступна для падшего разума человеческого, – заменяется в учености гаданиями, предположениями. Мудрость этого мира, в которой почетное место занимают многие язычники и безбожники, прямо противоположна, по самым началам своим, мудрости духовной, Божественной. Нельзя быть последователем той и другой вместе; одной непременно должно отречься. Падший человек – „ложь“, и из умствований его составился „лжеименный разум“, т. е. образ мыслей, собрание понятий и познаний ложных, имеющих только наружность разума, а в сущности своей – шатание, бред, беснование ума, пораженного смертною язвою греха и падения».

В заключение хотелось бы в качестве конструктивного предложения, исходя из предыдущей критики, предложить С. Фомину принести покаяние перед Господом за свою клевету на Святого, а на будущее руководствоваться советом преподобного Нектария Оптинского, данным им семинаристам, посетившим однажды Оптину Пустынь: «Пусть у вас научность не мешает благочестию, а благочестие научности».

 

Послушник Михаил (ЗОРИН)

 

 

 

СТРАНИЦЫ: || 1 || 2 || 3 || 4 || 5 || 6 || 7 || 8 || 9 || 10 || 11 || 12 || 13 || 14 || 15 || 16 ||
© ПРАВОСЛАВНЫЙ КРЕСТ. Разрешается перепечатка материалов со ссылкой на источник