О СУТИ И УГРОЗАХ ТОЛЕРАНТНОСТИ

Метафизика секуляризации и религиозные основы
«светской культуры»

 

 

 

Продолжение. Начало см. на стр. 6

 

Кому вообще необходимо обезличивание реальности? На этот счет можно привести интересное наблюдение Д. Д. Фрэзера об одном древнем обычае: «Вступая в незнакомую страну, дикарь испытывает чувство, что идет по заколдованной земле, и принимает меры для того, чтобы охранить себя как от демонов, которые на ней обитают, так и от магических способностей ее жителей. Так, отправляясь в чужую страну, маори совершают обряды для того, чтобы сделать ее мирской» (Фрэзер Д. Д. Золотая ветвь. М., 1980. С. 191). Т. е. стремление сделать страну мирской, формально-безличной, или юридической, с первичностью именно безразличного, юридического момента – это исконное стремление всех чужаков. Причем чужаков не столько этнических, сколько онтологических, преступающих общенародную, культурно-историческую традицию.

Обезличивание всех системных норм им необходимо, чтобы обезопасить себя: недаром «кто боится людей – любит законы». Ибо при этом любая частная сектантская ложь уравнивается в правах с выстраданной культурно-исторической традицией, любая патология – с нормой. Ведь все системные нормы носят непременно личностный, качественный характер, т. е. определяются содержанием конкретной традиции. А обезличивание их ведет к тому, что отношение людей внутри системы рационализируются как отношения чужаков. Неспроста именно основное направление еврейского права (евреи являлись чужаками во всех системах, причем чужаками не столько этническими, сколько структурными (см.: Гумилев Л. Н. Древняя Русь и великая Степь)) и проложило дорогу безличному, вещественному пониманию правовых отношений (см.: Зомбарт В. Евреи и хозяйственная жизнь). А боролись за внедрение данной программы всегда еретические, реформационные круги (в России, например, основные идеи этого права проповедовали все секты, начиная еще со стригольников (см. исследования Замалеева А. Ф., Золотухиной Н. М., Клибанова А. И., Милькова В. В., Полякова А. В. и др).

А отсюда ясно, что борьба этих культуроразрушающих движений за себя – это борьба за изменение структуры. Поэтому вытесняют они Церковь не для того, чтобы стать на ее место. Ведь это было бы сохранением традиционной структуры со сменой лишь ее культурообразующего ядра. Они же борются не за то, чтобы той или иной секте стать церковью, а за то, чтобы Церковь превратить в одну из множества сект, сместить на сектантский уровень. Борются за перестройку всего социума по сектантскому сетевому принципу, за превращения общества в мегасекту («кожа» сектантства не том или ином содержании, а в принципе разрушения, отрицания. Поэтому и хваленая сектантская терпимость всегда касается именно содержания, но попробуйте коснуться самого принципа, «кожи» сектантства – и ощутите на себе всю эту терпимость так, что мало не покажется!).

Откуда они это взяли? Не сами же придумали. Не сами. И тут мы ступаем на скользкую и вообще запретную территорию. Но чтобы распутать этот клубок до конца – придется. Итак, сектантский прозелитизм является всего лишь отражением и повтором прозелитизма иудейского. Принято считать, что иудейского прозелитизма не существует. Это еще одно активно поддерживаемое заблуждение. Он не просто существует, – он агрессивен и постоянен, именно он движет мировую историю в том ее направлении, апогей которого мы испытываем ныне в глобализации (со всеми ее прелестями в виде финансового рабства, разложения государственности, обществ и глобальной гомодиктатуры). Но это не очевидно из-за его специфических особенностей.

Что же это за особенности такие? Профессор С. Лурье утверждает, что еврейский прозелитизм – непрерывный и агрессивный, в то же время остается незаметным, ибо целью его является не привлечение к себе, а разложение местных традиций, отрыв от них и создание нейтральной аморфной среды: «Тому, кто живет, окруженный врагами, желательно повлиять на общественное мнение так, чтобы создать нейтральные и даже дружественные группы. Созданные благодаря еврейскому агитаторскому и организаторскому таланту, не входившие в еврейство, но и эмансипировавшиеся в большей или меньшей степени от эллино-римских традиций группы sebomenoi являлись своего рода „буферными государствами“, отражавшими и отчасти принимавшими на себя сыпавшиеся на евреев удары» (Лурье С. Антисемитизм в древнем мире. М.; Иерусалим, 2009. С. 18–19). Л. Н. Гумилев называет таковой способ борьбы против народов и цивилизаций методом «вавилонского столпотворения».

Итак, цель еврейского прозелитизма – создание антитрадиционной безсильной среды, нейтральной к врагам культурной традиции, или толерантной. А толерантность – термин медицинский, взят из трансплантологии и означает неспособность организма отличать чужеродные органы. Достигается такое состояние постепенным угнетением ядовитыми веществами иммунной системы организма, приводя ее к апатии и безразличию. Полная толерантность – это смерть. Т. е. цель еврейского прозелитизма – уничтожение иммунной системы любой культурной традиции.

Дело в том, что сосуществование данной экстерриториальной группы и ее союзников – различных антисистемных, антитрадиционных сект и организаций – с культурно-историческими системами строится по принципу отношений паразита и хозяина (носителя). А в системе «хозяин – паразит» прямое насилие со стороны паразита – невозможно. Необходимо маскировать свой паразитизм, пока хозяин (культурно-исторические системы) не будет лишен дееспособности и не попадет под полный контроль паразита.

Маскировка же требует контроля над дискурсом, т. е. контроля над рычагами, приводящими в движение «окно Овертона» («окно Овертона» – это один из методов разрушения общества путем изменения «общепринятого» через хорошо обкатанный метод обмана. Американский социолог Джозеф Овертон, описавший технологию изменения отношения общества к некогда принципиальным для этого общества вопросам (например, как легализируют гомосексуализм, педофилию, инцест, детскую эвтаназию), сформулировал модель изменения представления проблемы в общественном мнении, посмертно названную «окном Овертона». Он описал, как чуждые обществу идеи были подняты из помойного бака общественного презрения, отмыты и законодательно закреплены. Согласно окну возможностей Овертона, для каждой идеи в обществе существует т. н. окно возможностей. В пределах этого окна идею могут или не могут широко обсуждать, пропагандировать, пытаться закрепить законодательно. Окно двигают, меняя тем самым веер возможностей от стадии немыслимого, т. е. совершенно чуждого общественной морали, полностью отвергаемого, до стадии «актуальная политика» – т. е. уже до некоего явления, широко обсуждаемого, принятого массовым сознанием и, наконец, закрепленного законодательно. Это тонкая технология, эффективность которой определяется систематическим применением и незаметностью для общества-жертвы самого факта воздействия). Ибо дискурсом владеет тот, кто определяет его границы. А значит, утрата дееспособности хозяина-носителя может произойти лишь в результате «тихого переворота». «Тихий переворот» – это и есть введение толерантности, т. е. неспособности к различению чужого влияния в конституирующую социум основу.

 

 

На пути такого «переворота» – передвижения окна Овертона – стоит иммунная (различающая свое от чужого, здоровое от больного) система хозяина-носителя. Поэтому «тихий переворот» совершается через угнетение иммунной системы хозяина ядами, вплоть до полного ее уничтожения. В результате хозяин лишается возможности к сопротивлению и превращается для паразита в среду питания и размножения. Яд «толерантности», т. е. неразличения, вводимый в способы мышления и восприятия реальности, как раз и направлен на поражение иммунной системы цивилизаций.

Поэтому (для тех, кто еще не понял) именно толерантность как способ осмысливания и восприятия действительности и есть настоящее зло. Это зло появляется неслышно, «тихими шажками», распространяется незаметно, как раковая опухоль, и – поражает «ласково», скрыто. Нас давно захватили и полностью контролируют. А мы все готовимся к сражению, ожидая «блистающего крылами» Мефистофеля и воюя с сатанинской бутафорией кладбищ и задушенных кошек.

Но каким образом принцип отрицания может победить? Как можно распад и разложение сделать основой пусть иной, но системности; как хаос сделать основой порядка, безсмысленность – основой смысла, дробление – основой связанности? Вот Гумилев, например, утверждает, что это невозможно.

Очень даже возможно! Надо просто общий дух отрицания, отщепенчества, распада отделить от частностей его носителей и проявлений и возвести в общезначимую норму, в структурирующий принцип. Тогда это будет не просто разрушение и распад, а рационализация этого распада, возведение его в необходимость и непрерывность, в норму, воспроизводящую его снова и снова. Понятно, что такая норма будет формально отрицательной, неразличающей. Вот эта норма и называется «светской культурой».

Таким образом, светская культура – это вовсе не расхлябанность и свобода вместо церковной строгости. Вся свобода здесь касается исключительно содержания, качества (потому так явно бьет в глаза), но никак не структуры, каркаса. Светскость – это стремление к отрицанию и разрушению, возведенное в структурный принцип. Это неразличение, ставшее каркасом.

Светскость как метафизика – это неразличение (качественное), положенное в основу существования социума. Поэтому когда говорят, что светское общество – это общество свободное, то под свободой здесь понимают свободу именно от различения – различения профанного от священного, доброго от злого, своего от чужого, истинного от ложного и т. д. Причем различие между ними стирается именно в правовом, структурирующем социум принципе. Новый светский социум конституируется в контексте формально отрицательной (юридической) нормы. Создается общество, свободное от различающих границ, аморфно-желеобразное – толерантное, одним словом.

Таким образом, светскость – это толерантность в качестве метафизики. А толерантность – это смерть. Т. е. светская культура – это метафизика смерти, это заложенная в социум программа на самоуничтожение. Ибо если неразличение, т. е. нравственное помешательство (начало всех психических заболеваний), кладется в основу культурного организма, то означает это не что иное, как рационализацию вырождения и дегенерации (не это ли является глубинной причиной вымирания т. н. «цивилизованного» мира»? Ведь настоящие причины тех или иных физических явлений всегда находятся на метафизическом уровне). Вот и ответ о причине вымирания Европы!

А значит, под лозунгом Просвещения, секуляризации и гуманизма нам вводили маргинальную, дегенеративную смысловую основу для перестройки на ней всех культурно-исторических институтов – т. е. для уничтожения цивилизации. И то, что мы принимали за гуманизм, просвещение и толерантность, на самом деле было оккультной ненавистью к Христианству в частности и к теистическим религиям вообще, еврейским космополитизмом и дегенеративным, больным (моральное помешательство) мышлением и восприятием действительности!

 

Инна Викторовна ФЕДЯЙ,
доктор философских наук

 

Окончание см. в след. номере