Искупление как дело Божественной
любви и Божественной правды

 

 

Продолжение. Начало см. в № 20 (188)

 

В этом чисто формальном понимании Искупления отразилось, безспорно, Ансельмово, ставшее позже и общим римо-католическим поверхностное понимание грехопадения как утраты только дара первоначальной праведности, а не как радикального повреждения человеческой природы, нуждающейся в радикальном восстановлении (см. мою статью «Состояние человека до и после грехопадения с православной, римо-католической и протестантской точек зрения» // Ежегодник Духовной академии. Т. 12 (38). София, 1963. С. 276–282). В свете этого становится ясно, что мы имеем дело с системой неправильных догматических положений, которые состоят в тесной взаимосвязи. Ансельм последователен, когда, исходя из своей точки зрения на грехопадение и его результаты, как бы отчуждает от человека принесенное удовлетворение, т. к. человек и после грехопадения сохранил почти неповрежденную первичную природу, почему в крайнем логическом итоге ему нужно было не Искупление, а только изменение Божиего отношения к нему, возвращение благодати. Кентерберийский архиепископ, конечно, не сказал, что Искупление было излишним для человека, но к этому ведут неумолимые логические заключения указанных предпосылок.

Прав Лосский, когда в критике Ансельмовой сатисфакционной теории говорит: «Подвиг Христа-Искупителя <…> представляется урезанным, обедненным, сведенным к перемене отношения Бога к падшим людям, вне какого-либо отношения к самой природе человечества» (Redemption et deification. Paris, 1953. P. 4).

Православие утверждает, что удовлетворение Божией правды совершено для людей, для исцеления их извращенной природы, так что они могут, после восстановления союза с Богом, покинуть орбиту греха, переродиться и следовать по пути правды. Эта направленность Искупления к человеку прекрасно отмечена в Никео-Цареградском Символе веры, где читаем про Божиего Сына, «нас ради человек, и нашего ради спасения сшедшаго с Небес, и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны…» и т. д.
Удовлетворение не нужно Богу, Который не может быть оскорблен лично человеческим грехом, не может хотеть для Себя восстановления Своего имени пред людьми. Его имя свято само по себе и не зависит в своей святости от человеческого прославления. От удовлетворения имеет пользу человек, и только человек!

Насколько неверно действовал «отец схоластики», исходя при объяснении тайны Искупления из «римского правосознания, соединенного с германским пониманием чести» – очевидно, если просто задать вопрос: где в Священном Писании говорится об Искуплении как акте удовлетворения оскорбленной Божией чести? Если там есть антропоморфизмы, они должны, согласно святоотеческому принципу, толковаться соответственным духовным образом. Бог не может быть оскорблен человеком. У Бога нет аффектов и изменений, настроений и чувств, каковым является чувство оскорбленности. С точки зрения Писания Бог не может хотеть для Себя удовлетворения. И если Он его хочет, и если принимает удовлетворяющую жертву, то это – для нас, или, как выразился святитель Григорий Богослов, ради домостроительства. Потому что при удовлетворении Божией правды мы сами учимся правде и, подражая Иисусу Христу, упражняемся в добродетели. Через все это становимся способными войти в общения с Ним, Праведным (см.: 1 Ин. 1, 6; 3, 7; 1 Кор. 6, 14), и вкусить Его любовь.

Божия правда есть не что иное, как другая сторона Божией любви, согласно святителю Иоанну Златоусту, который учит: «У людей правда не соединяется с милостью; а у Бога не так, но с правдою соединяется и милость, и притом такая, что и сама правда называется человеколюбием» (Homil in Psalm. 142, 1. Migne. P. g. T. 55. Col. 448). В милосердии Милостивейшего сияет всякая правда, и в Его правде – милосердие. Чего хочет Божия правда? – Не получить удовлетворение оскорбленной Божией чести, которая недосягаема для человека. Божия правда хочет спасения человека. Чего хочет Божия любовь? – Также спасения человека. Отсюда ясно, что Божия правда есть та же Божия любовь, но рассматриваемая в другом аспекте. Божия правда любвеобильна, Божия любовь справедлива.

Иисус Христос принес умилостивительную жертву с домостроительной целью, чтобы научить нас двум важным и спасительным истинам:

1. Что Бог по существу Своему есть не только любовь, но и правда, и

2. Что нужно, если хотим спастись, относиться к Божией правде со всей серьезностью, т. к. она неподкупна, безкомпромиссна. Путь к блаженству в любви таков: самим стать праведными.
Оскорбление Божией правды никак не затрагивает Бога, чтобы Он хотел удовлетворения для Своей чести. Он всеблажен и при тяжелейших наших преступлениях пред Его святой правдой. Но оскорбление Божией правды губит нас и лишает вечного блаженства.

Все Слово Божие учит нас, что таково закономерное соотношение вещей: с грехом связаны мука, угрызения, страдания, а с праведностью – радость, мир, блаженство. Согласно изречениям и неисчислимым свидетельствам Библии, Бог наказывает с правдой грех и награждает с любовью добродетель ради нашего спасения. Сообразуясь с правдой Божией, вкусишь Его любовь; но легкомысленно чрезмерно рассчитывая на Его любовь, встретишься с Его правдой.

 

 

Бог наказывает грешника. Что это означает? Это означает не то, что Бог хочет смерти грешника, оскорбившего Его честь, как во взаимоотношениях рыцарей с оскорбленной честью, жаждущих уничтожить друг друга. Выражение «Бог наказывает грешника» означает нечто совсем иное, а именно:

1. Бог лечит грешника, чтобы исправить его и возвратить к оставленному пути правды;

2. При непреклонном упорстве со стороны грешника, употребляющего свою свободную волю во зло и не желающего возвращаться на путь Божией правды, Бог позволяет ему удаляться от Него. В этом – тяжелейшее наказание для грешника, потому что вне Бога грешник находит только страдание и смерть. Так самонаказывается неисправимый грешник.

И это естественно. В силу вечных божественных духовно-нравственных законов, без которых невозможен никакой нравственный порядок, в нравственном царстве немыслимо общение Бога – света, и греха – тьмы (см.: 2 Кор. 6, 14).

Не может грешник быть в Боге, и Бог – в грешнике. Входя в грешника, грех отсекает его от Бога и от блаженства в Нем. Кто не светел сам, не может быть в общении со светом. Это выражают слова Писания: Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем (1 Ин. 1, 5–6). Грешник не может быть в Боге, пока он грешник. В потустороннем мире есть два состояния – святость, и отсюда близость к Богу, и греховность, которая означает полную удаленность от Бога, т. е. гибель, ад, муку (см.: Пс. 118, 155). Неслучайно Царство Божие называется правдой, т. е. отсутствием греха. Правда делает человека способным к участию в мире и радости горнего Иерусалима. Смысл Христовых искупительных страданий на Голгофе – не восстановить оскорбленную Божию честь, но искупить нас от рабства греху, чтобы мы стали сынами правды и вошли в чертоги любви (см.: Рим. 6, 16–23).

Цель этой домостроительной стороны Искупления пренебрегается в сатисфакционной теории Ансельма Кентерберийского. Все там сведено к формальному удовлетворению оскорбленной Божией чести. Последствия этой крайне ограниченной по кругозору юридической сатисфакционной теории весьма печальны. «Систематичным стеснением на морально-юридической плоскости Искупление представляется в иной перспективе в сравнении с Писанием и святоотеческим богословием, – признает римо-католический автор Лакнер. – Искупление не есть уже исцеление падшего человечества через и в Божием Логосе, Который принял плоть, но удовлетворение со стороны человечества во и через Христа как Заместителя. Христово замещение превращается в чисто юридическое уполномочивание. Поскольку всякий малейший отдельный акт Христа представляется безкрайним удовлетворением, крестная смерть становится излишней; поэтому предлагаются дополнительные конвенции – гипотезы для изъяснения значения крестной смерти» (Lakner F. Idib. Col. 1023).

Итак, следуя по рационалистическому пути, сатисфакционная теория все более и более теряет свою библейскую основу и начинает блуждать в лабиринтах человеческой мысли, изыскивая логическое дополнение то одной, то другой гипотезы. Отсюда становятся понятными следующие слова Лакнера: «Постановка проблем и сложностей, которые в новейшее время создались вследствие этой [сатисфакционной] формулировки, раскрывает не только недостатки этой юридической системы, но приводит ко все сильнее проявляющейся тенденции – низвести тайну [Искупления] на чисто человеческий уровень вплоть до ее полного извращения и разрушения в либерализме».

К этому римо-католическому признанию крайней неудовлетворительности односторонней сатисфакционной теории и ее опасных логических последствий нечего добавить.

 

Перевод с болгарского языка
Анны САМСОНОВОЙ

 

Продолжение следует