Семья – ценность абсолютная или относительная?

 

 

 

Предлагаем к прочтению материал нашего нового автора-единомышленника, содержащий интересный взгляд на актуальную проблему сохранения семьи в контексте современного процесса глобализации, попыток разрушения Церкви и упразднения государства.

 

Счастье – это осмысленность и устойчивость своего существования. А устойчиво, по Платону (Платон (428/427 до н. э. – 348/347 до н. э.) – знаменитый античный философ, – примеч. ред.), только то, что связано с истинной реальностью – вечной и непреходящей. Поэтому, чтобы стать счастливым, надо перестать быть только собой, надо стать частью Традиции. Т. е. счастье – это возможность встроить свое временное единичное существование в некое вечное смысловое пространство, идеальную перспективу (здесь и далее выделения автора, – примеч. ред.). Это – Церковь, Отечество, культурно-историческая Традиция.

Семья – это одна из форм передачи Традиции. Изначальная, важнейшая, – но! – лишь форма передачи смысла народного существования, а вовсе не смысл сама по себе. Т. е. положение ее – служебное. Смысловую, ценностную значимость семье как форме придает именно содержание – то культурно-историческое пространство, в которое она встраивается и ценности которого она должна воспроизводить!

Отсюда – сама по себе семья никакой ценности не представляет. Это просто изначально данная форма человеческого существования. Это не плохо и не хорошо – нейтрально. Факт семейного существования приобретает особую смысловую значимость только в определенном смысловом пространстве и лишь для этого пространства. Вне его семья – это просто безсмысленная реальность, равно как и культурное пространство без семьи – это нереальные смыслы. Таким образом, семья – это форма воспроизводства и передачи ценностей, а вовсе не некая ценность сама по себе!

И именно это сейчас понимать перестали. Но прекрасно понимали раньше, до господства либерального оболванивания: «Русский патриотизм отличался от всякого иного своей безпредельной и безусловной, т. е. не требующей ничего взамен, верностью государству. Если в Киевской Руси, как и в Западной Европе, в трудный час призывали ратников встать на защиту своего домашнего очага, жен и детей своих, то Минин, напротив, предлагает „дворы продавать, жен и детей закладывать“, чтоб только „помочь Московскому государству“» (Нестеров Ф. Ф. Связь времен. М., 1987. С. 32).

При обороне Смоленска в 1611 году жители решили: «Хоть в Смоленске наши матери и жены, и дети погибнут, только бы на том стоять, чтобы польских и литовских людей в Смоленск не пустить» (Там же). Это есть сохранение верности принципам, а не учреждениям, которые являются лишь частными формами их выражения. Эти принципы требуют внутреннего признания, каковое определяет антропологический тип людей, ту самую внутреннюю героическую расу.

Без героического начала ни один народ в истории не живет! Если это начало, превышающее всякую личную заинтересованность, исчезает – то исчезает и народ, превращается в этнографический материал. Национальная система рассыпается в борьбе за теплые места.

Поэтому, говоря так много о ценности семьи, сражаясь за это, мы не замечаем одного нюанса. Но он меняет все. Наши противники, или «либеральные оппоненты», совсем не собираются ее уничтожать. Напротив! Они ратуют за семью как абсолютную ценность еще больше нас! Но! Как некую самодостаточную ценность. Ценность саму по себе, независимо от народа, государства, исторической Традиции.

В фильмах, например, это стало настолько общим местом, сплошным фоном, что впитывается, уже не осмысливаясь. Постоянные фразы (у хороших персонажей, разумеется) о том, что нет ничего важнее семьи. Сюжеты, где, если нужно оправдать предателя, убийцу, либо взяточника, да еще и сделать его страдающей стороной, – приводят причину, что деньги нужны были на операцию для ребенка, или – его семье угрожали, и т. п.

Семью не то что не уничтожают – на ней пытаются нас просто зациклить. Интересами семьи оправдывают любые преступления против общества и государства. Офицер, тайно пропускающий боевиков через окружение потому, что получил сообщение, что его семье в Москве угрожают, – если и не оправдывается, то представляется в безвыходной ситуации, якобы не имеющим вариантов. Т. е. присяга, долг, жизни других людей, конечно, важны (кто ж спорит), – но! – только пока дело не касается твоей семьи. 

Вы понимаете, что это значит? Одной традиционной составляющей бьют все традиционное пространство. Семью в качестве самодостаточной ценности противопоставляют всей Традиции и используют как таран для разрушения этой Традиции со всеми ее другими ценностями и смыслами!

А мы продолжаем воевать за семью как главную традиционную ценность! При том, что никто с этим и не спорит. Все либералы – за. За семью, которая вне культурно-исторического пространства, которой можно разрушать это пространство и оправдывать любые преступления против него. Т. е. семья превращена ими в орудие борьбы против государства, народа и национальной Традиции. Да, если считать семью абсолютной ценностью и говорить о ней вне патриотизма государственного, традиционного – то иначе быть и не может! Понятно, что либеральная идеология обязательно должна на чем-то паразитировать, т. е. представлять себя через что-то. Но на семье она не просто паразитирует – семья ею используется как орудие разложения государства и общества.

 

«Стена. Оборона Смоленска (1609–1611)».
Худ. В. КИРЕЕВ

 

И тут мы подошли к главному. Основа всей человеческой истории – это война –  как явление духовного порядка. И враг наш – враг внутренний, внешне от нас ничем не отличающийся. Он вовсе не агрессивный, чаще всего – интеллигентный и улыбающийся, он даже не зол, он – от лукавого. А значит, переубедить его невозможно. При этом он всегда рядом. У него нет собственного культурного пространства – он ведь от лукавого, т. е. от «ничто, которое ничтожит» (из работы философа М. Хайдеггера «Что такое метафизика?», – примеч. ред.). Потому он ведет паразитическое существование в традициях, созданных другими.
Поэтому цель врага – не уничтожить наши традиционные ценности, а исказить их и сделать своими инструментами в войне против нас же. Использовать их для разрушения нашей культуры и Традиции. Каким образом? Да обезличить их, т. е. вырвать из культурно-исторического пространства, представить как нечто самодостаточное и ценное само по себе.

Таким образом, цель наших «либеральных оппонентов» в этой войне – вовсе не уничтожить семью. Нет! Напротив – сделать ее абсолютной ценностью. Главное – вырвать ее из поля Традиции с его иерархией других ценностей, в которой семья вовсе не является высшей.

Наши противники прекрасно знают, что если исчезнет пространство Традиции – исчезнет и традиционная семья. А мы не понимаем, что не семью нам защищать надо, а ценностную иерархию. И не говорить о ценности семьи вне этой иерархии!

Не о семье надо кричать, а о государстве и Церкви. Будут сохранены они в традиционном виде – будет и традиционная семья. Без них, вне поля нашей Традиции, и семья, потеряв свое содержание, исчезнет. Вот Русские ополченцы это понимали, а мы – увы!

И последнее. В данной духовной войне важнее всего взять дискурс (от франц. discours – «речь», «выступление», «слова»; в данном случае – совокупность, целостность всех рассуждений и высказываний. – Примеч. ред.) в свои руки. Ведь война эта внутренняя, не внешняя. Дискурсом же владеет тот, кто очерчивает его границы. Ибо все, что остается за этими границами, – перестает восприниматься, как бы не существует. Так вот, либералы намеренно очерчивают границы дискурса семьей. И когда мы сюсюкаем о ценности семьи – мы на их поле, играем по их правилам и, значит, заранее обречены на поражение.

Нам нужно очертить границы дискурса не семьей, а православной Традицией с ее основными институтами – Церковью и государством. И не бояться говорить, что вне Церкви и государства, вне идеального пространства Традиции – семья ложь и безсмысленность, ничто. Надо встроить семью в иерархию ценностей, а значит: «Хоть в Смоленске наши матери и жены, и дети погибнут, только бы на том стоять, чтобы польских и литовских людей в Смоленск не пустить».

 

Инна Викторовна ФЕДЯЙ,
доктор философских наук