ПОДВИГ ЦАРСКОГО СЛУЖЕНИЯ

Крестный путь к великой славе.
Обличение лжи об «отречении от Престола»
святого страстотерпца и мученика Царя Николая II

 

Газета начала марта 1917 года, сообщающая о царском «отречении»

 

 

Продолжение. Начало см. в № 13 (181)

 

В год трагического векового юбилея революционных событий в России мы публикуем труд настоятеля московского храма Святой Живоначальной Троицы на Шаболовке протоиерея Георгия Вахромеева, посвященный жертвенному подвигу царского служения Государя-Мученика Николая II. Как отмечает в предисловии к книге митрополит Петрозаводский и Карельский Константин, автор «очень убедительно, доказательно, с любовью к святому Русскому Царю показывает, что сто лет назад была разыграна мистификация во имя погибели Российской Империи и всей земли Русской. Но строящие диавольские козни враги в меру своей бездуховности, от непонимания божественных законов бытия, не могли предположить, что это событие станет началом возрождения, укрепления, подвигом во спасение…»

 

ГЛАВА II

 

ДИАВОЛЬСКИЙ ПОДЛОГ

 

М. Н. Кузнецов анализирует особенности оформления документов, связанных с обстоятельствами смены власти в марте 1917 года. Юрист говорит о том, что выдвигались даже абсолютно невероятные предположения, будто Император намеренно составил и подписал заведомо юридически ничтожный (здесь и далее выделения прот. Георгия, – примеч. ред.) (не имевший силы) акт «отречения». И далее он пишет: «Есть и другие версии и невразумительные догадки, авторы которых, похоже, перепутали наследственного Русского Монарха с предавшими его и Самодержавие омасоненными заговорщиками, которым патологическая наглость и мастерство лжи передавались по рождению. При этом все существующие варианты о якобы отречении Царя основаны на мемуарной публицистике заинтересованных лиц, свидетельства которых – просто надуманные, а порой и заведомо ложные в силу различных причин, главной из которых является стремление сфальсифицировать Русскую историю.

В то же время при обращении к букве и духу действовавшего в монархической России законодательства становится совершенно очевидным, что массово распространенное через касту газетчиков в начале марта 1917 года объявление под заголовком „Высочайший Манифест об отречении Николая II от Престола“ является не более чем ухищрением, маскирующим насильственный захват власти в России и подготовку к ритуальному убийству Царя и всех его ближайших родственников из числа возможных престолонаследников».

Автор подчеркивает, что практически все официальные документы, затрагивающие эти обстоятельства, имеют явные признаки фальсификации: «При этом совершенно очевидно, что насильственный захват власти планировался и осуществился таким образом, что благочестивому Царю Николаю Александровичу не надо было вообще ничего подписывать. Заговорщикам достаточно было захватить Царя и создать видимость отречения путем массового изготовления и распространения „липового“ Манифеста».

«Прежде всего, сама мысль о том, что коронованный и миропомазанный Самодержец может отказаться от богоданной власти Всероссийского Императора, противоречит правовому смыслу монархического законодательства, построенного на основе церковного учения о царской власти как власти, полученной от Бога. По сути такой отказ означает отказ от веры, от Христа, от Церкви».

При таком понимании существа священной царской власти отречение от нее со стороны воцарившегося Императора утрачивает юридический смысл. Дело в том, что в Основных государственных законах Российской Империи присутствует лишь статья, предусматривающая возможность отречься от права на престолонаследие какого-либо претендента на власть, а не действующего Императора – от престола.

М. Н. Кузнецов подчеркивает, что «из действующего в 1917 году законодательства следует, что если бы могли быть предприняты какие-либо действия, связанные с документальным оформлением самовольного отречения от престола государства Российского, исходящие от Императора в пользу другого лица, в силу обмана, шантажа, угрозы жизни, других негативных для государства причин, то оформленные таким образом документы просто не имели бы юридической силы. Наряду с прочим, закон таким образом защищал трон от насильственного захвата. <…>

Впрочем, задача, которую решали разносчики революционной заразы, тогда решалась иначе. Она достигалась методами <…> полного отрицания всего действующего законодательства. А основная суть этой задачи состояла в том, чтобы выдать царскую власть за обычную человеческую, свести ее понимание к верховной власти главы государства, и способом, придающим этому процессу видимость законности, передать ее Временному правительству».

Среди всех документов и различных свидетельств, якобы подтверждающих факт отречения Николая II от всероссийского престола, М. Н. Кузнецов выделяет два сообщения, облеченных в форму, не соответствующую закону. Однако как раз они и выдаются за главные доказательства: «Один из этих документов представляет собой текст телеграммы от 2 марта 1917 года, который, судя по ее заглавию, направлен начальнику штаба. По своей форме, которая для документов (а для подобного рода документов тем более) имеет юридическое значение, подтверждающее законную силу, эта телеграмма никак не может быть отнесена к тексту, выдаваемому за Высочайший Манифест.

Объяснения, которые по этому поводу даются фальсификаторами, просты – якобы в канцелярии отсутствовали соответствующие бланки. В условиях ставки, где на постоянной основе присутствует Император, такие придумки просто нелепы.

Как известно, при Императоре Николае II проекты Манифестов составлялись на пишущей машинке. Сверху даже на проекте ставилась шапка: „Божией Милостью Мы, Николай Вторый…“ и т. д. Далее следовал текст, а затем обязательно стояла следующая приписка, которая затем также в обязательном порядке переносилась в подлинник: дан в городе N, в такой-то день, такого-то месяца, в лето от Рождества Христова такое-то, в царствование Наше такое-то. Далее шла следующая обязательная фраза, которая тоже переносилась потом в подлинник: „На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано НИКОЛАЙ“. Причем в проекте имя Государя ставил проектировщик Манифеста (Проектировщик – Фредерикс – имя Государя, его подпись знал в совершенстве и мог без труда сделать точную копию. – Прот. Георгий), а в подлиннике, естественно, сам Император. В самом конце проекта в обязательном порядке стояла фамилия его исполнителя-составителя».

Тщательное изучение обстоятельств составления телеграммы провел историк Андрей Разумов, и вот его выводы: «Всем исследователям бросается в глаза то, что подпись Государя сделана карандашом. Удивленные историки пишут, что за 23 года правления то был единственный раз, когда Государь поставил на официальном документе карандашную подпись. Кроме того, на бумаге отсутствует личная печать Николая II, а сама бумага не завизирована Правительствующим Сенатом, без чего никакой царский Манифест не имел юридической силы» (Здесь и далее: Несколько замечаний по «Манифесту об отречении Николая II». URL: http://rasumov-ab.livejournal.com/131940.html).

«1. Текст „отречения“ составил не Государь. Черновик „отречения“ был написан и отправлен в Псков из Ставки 1 марта в виде телеграммы Алексеева, Лукомского и Базили, а затем кем-то доработан до знакомого нам сочетания слов.

2. Текст „отречения“ не был написан Государем от руки. Все известные экземпляры „отречения“ напечатаны на машинке. Об этом говорят Шульгин, Мордвинов и генерал Данилов. Начальник походной канцелярии генерал Нарышкин в „протоколе отречения“ пишет более лукаво: Государь приказал „его переписать“, что, однако, также свидетельствует, что текст „отречения“ не был записан Государем лично.

3. Три очевидца – Мордвинов, Шульгин и Данилов – прямо указывают, что текст был напечатан на телеграфных бланках, несмотря на то, что военно-походная канцелярия Государя хранила любые бланки, включая, разумеется, бланки царских Манифестов. При этом Данилов пишет о двух телеграфных бланках, а Шульгин – о трех (понятно, что друзья-злодеи заврались, – прот. Георгий).

4. Из текста „отречения“ видно, что составлен он особым образом: по смыслу и количеству строк разделен на три абзаца, или „три четвертушки“, описанные Шульгиным. Средняя часть „отречения“ по количеству знаков абсолютно совпадает с размером телеграфного бланка. Значит, заговорщики предусматривали вариант подлога – „вброса“ или замены средней „четвертушки“ (средней части текста, – прот. Георгий)».

Историк Разумов справедливо задается вопросом: как же подписывал Государь этот удивительный «подлинник» (текст на желтоватого цвета бумаге) из нескольких телеграфных «четвертушек» (т. е. листков): каждый листок в отдельности или поставил одну общую подпись в конце? Каким образом разместилась информация на этих листках? «Самое поразительное, что бумага „начальнику штаба“ не представляет собой никаких „четвертушек“ (листков)! Это цельный лист бумаги с напечатанным текстом. <…> Такие судьбоносные документы, тем более составленные в таких условиях, обычно писались лично, чтобы не было сомнений в их подлинности. В случаях же „отречений“ Императора Николая II и Великого Князя Михаила Александровича мы имеем дело с документами, написанными не их рукой. Текст „отречения“ Государя напечатан на машинке, а текст „отречения“ Великого Князя написан заговорщиком и будущим министром Временного правительства масоном Набоковым.

5. Подписи на хранящихся в ГА РФ „отречениях“ (или „отречении“?) Государя от престола, а также их факсимиле в известных нам большевистских изданиях подделаны.

6. Согласно описанию документа „отречения“ Государственным Архивом РФ, заверяющая (контрассигнирующая) надпись Министра Императорского Двора графа Фредерикса на „отречении“ также сделана карандашом, а затем обведена ручкой. Сама оригинальная подпись Фредерикса на документе ГА РФ отсутствует.

Итоги: Самодержец Всероссийский Государь Император Николай II никогда не составлял „отречение“, не писал его от руки и не подписывал. Документ также не был заверен Фредериксом. Таким образом, Государь не имеет к „отречению“ никакого отношения».

Наконец, еще один изобличающий ложь факт. По утвердившейся версии Царь отрекся от престола 2 марта 1917 года. Но за день до этого в нескольких газетах был опубликован текст «отречения» в виде официального Манифеста. Это убедительно доказывает, что текст «отречения» является фальшивкой, составленной генералами Алексеевым и Лукомским, а также заведующим канцелярией Ставки Н. А. Базили.

 

Продолжение см. на стр 15