В защиту веры,
и особенно Православной

 

 

Продолжение. Начало см. в № 17 (161)

 

Предлагаем к прочтению актуальный труд дореволюционного духовного писателя, помощника протопресвитера военного и морского духовенства протоиерея Иоанна Морева († 1935) «В защиту веры, и особенно Православной» (Санкт-Петербург, 1910). Надеемся, что, как сказано в предисловии к современному изданию (Издательство миссионерского отдела Львовской епархии УПЦ МП, 2002), это сочинение поможет нашим читателям разобраться в вопросе истинной религии и не впадать в пагубные для христианской души заблуждения.

 

ЧАСТЬ 2

 

ХРИСТИАНСТВО

 

Из всего сказанного следует, что Христианство есть религия необходимая и ничем не заменимая для человека. Это – совершеннейшее и высшее откровение Божие людям. По словам святого Иустина Мученика, «вечный и последний закон дал нам Христос, и завет верный, после коего ни закона, ни повелений, ни заповедей не будет» (Разговор с Трифоном иудеем). Как бы ни ушло со временем человечество вперед, как бы ни развивалось во всех отношениях, Христианская вера всегда будет светить для него достаточно ярким и сильным светом и служить надежным и благодетельным руководством в его жизни. Справедливо по этому поводу сказал известный немецкий поэт (Гете): «Пусть духовная культура идет все более и более вперед, пусть естественные науки растут во всю ширину и глубину, пусть развивается ум человеческий, как он хочет – выше высоты и нравственной культуры христианской, озаряющей нас из Евангелия, человек никогда не поднимется» (Геттингер. Апология Христианства. СПб., 1873. Ч. 2. С. 46).

Даже люди, превратно понимающие Божественную Личность Основателя Христианства, признают высокое достоинство последнего и Его непреходящее значение на земле. По словам Штрауса, «до тех пор, пока человечество будет чувствовать необходимость религии (без религии же оно никогда не останется) – оно никогда не останется без Христа, т. к. желание иметь религию без Христа было бы столь же странно, сколь странно желать поэзии и обходить Гомера, Шекспира и др.» (Шафф Ф. Иисус Христос – чудо истории. СПб., 1874. С. 160). А Ренан говорит: «Христос основал истинное богопочитание, которое до конца мира найдет для себя место в великих делах <…>. Если бы другие планеты были населены жителями, одаренными разумом и нравственностью, и если бы они услышали слово Иисуса, то и их религия не могла бы разниться от той, которую проповедал Он у кладезя Иакова» (Там же).

Здесь нелишне привести некоторые мысли древнего христианского учителя Тертуллиана о превосходстве Христианской веры. По его словам, «Иисус Христос всем народам преподал точный и неизменный Символ веры, которому весь свет обязан верить и которого, следовательно, надлежит искать, чтобы найти его и ему поверить. Но сей единственный и неизменный Символ не требует безконечных исканий. Ищите, пока не найдете; верьте, когда нашли» (Тертуллиан. Творения. СПб., 1847–1850. С. 158).

Но если потому только, что одни учили одно, а другие другое, захотим мы вечно искать, дабы найти, то мы – в опасности всегда искать и никогда не уверовать. Какой же после этого будет предел моих исканий и открытий? «Неосновательно поступает тот, кто таким образом блуждает из стороны в сторону, не пропуская ничего. Каждый имеет право упрекнуть его, что он скитается по-пустому. Но если я уверовал в то, во что действительно должен был уверовать, и если после того воображаю, что мне еще искать должно: то, стало быть, я надеюсь найти еще что-нибудь; а надеяться могу только потому, что под личиною веры действительно не верил, или же перестал верить. Но, отрекшись от веры, я – отступник. Одним словом, если я все ищу: то это знак, что еще не нашел или уже потерял. Евангельская жена погубила драхму едину и прилежно ищет ее; обретши же, перестает искать (см.: Лк. 15, 8–9). Человек просит у друга своего три хлебы взаим, пришедши к нему за тем в полунощи; но как скоро получил желаемое, то перестает стучаться в двери (Там же. 11, 5–8). Вдова просит судию выслушать ее; умолив же его на сей счет, остается спокойною (см.: Лк. 18, 3–5). Так-то справедливо, что всему должен быть предел, ищет ли кто, стучится ли, или просит. Для сего Иисус Христос и говорит: „Всяк бо просяй приемлет, и ищяй обретает, и толкущему отверзется“ (Мф. 7, 8)».

Да и где христианам искать истину? «Не у еретиков ли, у которых все чуждо, все противно истине христианской, и с которыми запрещено нам сообщаться? Да не будет! Какой служитель ожидает пищи от чужого господина, или лучше сказать, от врага господина своего? Какой воин, исключая разве кто беглец, предатель, возмутитель, станет требовать жалованья или вознаграждения у государя, который не в союзе, а во вражде с его государем? Евангельская жена искала драхмы, но в своем доме; человек, просивший хлеба, стучался, но у дверей своего друга; вдова умоляла выслушать ее, но такого судию, который не был ее врагом. Чему научиться от тех, которые не умеют ничего иного делать, как разрушать? Какого света ожидать там, где все тьма? Поищем у себя и у своих, но поищем только того, что служит к разрешению вопроса, не нарушая правила веры» (Тертуллиан. Указ.соч. С. 159–161).

Нельзя искать истины у еретиков потому, что «истина существовала первоначально, а заблуждение явилось впоследствии. Бог сеет сперва семя доброе; потом враг Его приходит и примешивает тут плевелы (см.: Мф. 13, 28). Притча сия явно знаменует два противоположные учения. Слово Божие в той же главе названо семенем. Следовательно, вникая в порядок времени, надобно заключить, что то учение, которое преподано первое, истинно и божественно, а то, которое прибавлено впоследствии, ложно и чуждо» (Там же. С. 177).

Т. к. настоящие строки мы пишем для христиан, более или менее знакомых со своим вероучением, то мы не будем подробно излагать догматов Христианской веры. Но чтобы каждый мог ясно убедиться в высоком преимуществе Христианства перед всеми другими религиями, мы, хотя в общих и кратких чертах, изложим основной догмат нашей веры – об искуплении людей через Господа Иисуса Христа.

Роду человеческому всегда было присуще сознание своей греховности и вины перед Богом. Как бы далеко люди ни удалились от Него, как бы ни старались заглушить в себе высшие потребности души через пристрастие к миру, его красотам и благам, как бы ни забывались в вихре страстей и пороков, – они никогда не могли подавить в себе гнетущего чувства своего недостоинства и отвержения от Святейшего Существа. Пламенное желание сделать что-либо, чтобы загладить и очистить грех и тем умилостивить разгневанное Божество, красноречивым образом выражалось в обычае жертвоприношений, несомненно, существовавшем у всех народов древности. Однако при всей распространенности в дохристианском мире жертвоприношений, даже человеческих, не оставляла людей мысль о недостаточности этого внешнего средства к очищению греха и удалению вины перед Богом. Поэтому-то у многих народов древности, наряду с жертвами, сохранялись знаменательные и таинственные предания о том, что некогда, в будущем, придет к людям помощь и спасение от Самого Бога. Эту мысль можно находить в разных древних сказаниях о героях-благодетелях человечества, предпринимавших для его счастья великие подвиги и даже жертвовавших своей жизнью. Так, китайский мудрец Конфуций давал своим ученикам торжественное уверение в том, что придет с Неба святой, который будет знать все вещи и получит всю силу на земле и на Небе. Он возобновит весь мир, изменит общественные нравы, пострадает за грехи мира, умрет среди страданий и поруганий, отверзет Небо; народы ожидают его, как поблекшие растения – дождя (см.: Шикопп Ю. Апологетические беседы о Лице Иисуса Христа. СПб., 1870. С. 44).

Так, и в дохристианские времена не чуждо было людям сознание своей тяжкой вины перед Богом и настоятельной потребности примирения с Ним. Но всецело и совершенно удовлетворил этой всеобщей потребности только Христос, в Которого верует и Которого чтит Христианство. Как же Господь совершил наше спасение? <…> Господь нашел такое средство спасти человека, в котором, по выражению слова Божия, милость и истина встретились, правда и мир облобызались (см.: Пс. 84, 11). Сам Единородный Сын Божий сделался нашим Искупителем и Спасителем; сошел с Неба, стал истинным человеком, не переставая в то же время быть Богом. Как очевидно и удивительно проявились в этом деле совершенства Божии: любовь, всемогущество, правда и премудрость! Только Христос Богочеловек и мог совершить наше спасение. «Нужно было загладить вину, – говорит святой Григорий Великий, – но она могла быть заглажена не иначе как только жертвой. Где же можно было найти такую жертву, которой достаточно было для уничтожения человеческой виновности? Животное не могло служить жертвой за человека: ею мог быть только сам человек и при том человек безгрешный. Потому-то Бог и принял нашу природу, за исключением греха, и принес в жертву за нас Свое, т. е. воспринятое им тело» (Геттингер. Указ. соч. Ч. 11. С. 353). Или вот что говорит святой Иоанн Дамаскин: «Он [Сын Божий] сделался Человеком для того, чтобы побежденное победило. Всемогущий мог исторгнуть человека из-под власти мучителя и всемогущей Своей властью и силой; но тогда бы мучитель имел бы предлог жаловаться, что он победил человека, но потерпел насилие от Бога. Поэтому Милосердный и Человеколюбивый Бог, восхотев самого падшего явить победителем, делается человеком, дабы восстановить подобное подобным» (Макарий, архиеп. Православно-догматическoe богословие: В 3-х т. СПб., 1851. Т. 3. С. 22).

 

Продолжение следует