«НЕ ЕСТЬ МУДРОСТЬ ЗНАНИЕ ХУДОГО»

 

 

Расспроси друга твоего, может быть, не сделал он того;
и если сделал, то пусть вперед не делает. Расспроси друга,
может быть, не говорил он того; и если сказал, то пусть
не повторит того. Расспроси друга, ибо часто бывает клевета.
Не всякому слову верь. Иной погрешает словом, но не от души;
и кто не погрешал языком своим? Расспроси ближнего твоего

прежде, нежели грозить ему, и дай место закону Всевышнего.

Всякая мудрость – страх Господень, и во всякой мудрости – исполнение
закона. И не есть мудрость знание худого. И нет разума, где совет грешников.

Сир. 19, 13–19.

 

Недавно мне довелось стать невольной свидетельницей беседы двух верующих подруг. Одна жаловалась другой на несправедливое отношение к ней начальницы. Было много сказано о жестокосердии последней, невнимании к подчиненным, о нежелании войти в чужое положение и проявить сочувствие и любовь, о конкретных случаях обид и притеснений с ее стороны, а также о прикрытии своей неприязни лицемерным благорасположением. Вдобавок ко всему рассказчица подозревала обидчицу в клевете на нее директору их фирмы. Вторая подруга, явно сама имевшая ряд столкновений с начальницей, пыталась тем не менее как-то возразить собеседнице, оправдать поведение руководительницы ее загруженностью по работе, какими-то личными проблемами, изначально благими намерениями и т. п. В конце концов с уст ее сорвалась известная поговорка со псаломской мудростью: «Всяк человек ложь, да и мы тож!» – «Ну, хорошо! – не унималась первая. – Я все понимаю, но как ты будешь относиться к тому, кто мило улыбается тебе в лицо, а потом распускает про тебя грязные сплетни, можно сказать, вонзает нож в спину? Ты что, скажешь: „Спасибо, дорогая, я тебе так благодарна! Я тебя так люблю!“» – «Нет, я не смогу так ответить, но к этому, наверное, нужно стремиться…» – «Прости, но это уже какая-то шизофрения!» – воскликнула обиженная. – «Тогда и Новый Завет – шизофрения, и Господь… (прости, Господи!). Ведь Он сказал: если кто тебя ударит в десную ланиту, обрати тому и другую…»

Это откровение, столь неожиданное для офисного общения во время обеденного перерыва, заставило меня глубоко задуматься. Как часто мы называемся и считаем себя христианами, но при этом подлинное евангельское учение Господа кажется нам некой абстрактной философией, не имеющей отношения к нашей жизни, какими-то «высшими материями» или даже безумием… Мы спорим и обижаемся, ропщем и унываем, ищем своей «правды», добиваемся «справедливости», страдаем, плачем, отчаиваемся… А на груди у нас висит символ с изображением Той абсолютно безгрешной и совершенной Любви и Истины, Которую называли бесноватой, обвиняли во всевозможных грехах, над Которой насмехались, на Которую плевали, Которую истязали и в итоге жестоко убили…

Кроме того, запали в душу и слова псалмопевца о лживости всякого (!) земнородного. Я, конечно, знала и много раз читала их и раньше, но в контексте услышанного спора о клевете и предательстве они как-то по-новому отозвались в сердце. Да, человек согрешил… Но чему тут удивляться, ужасаться, с какой стати недоумевать, как будто ты сам никогда-никогда, ни единой стрункой души, ни единым помыслом и желанием, не говоря уже о явных намерениях и конкретных делах, не касался того же самого греха? Тогда, пожалуй, и можешь дерзнуть – бросить в грешника камень. Однако если и жестокосердные фарисеи не осмелились излить свой «праведный» гнев на блудницу, но, будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим (Ин. 8, 9), то как же наша христианская (!) совесть позволяет нам учинять над кем-то пусть даже только словесную, но – расправу? И это при том, что чаще всего мы не знаем истинного положения дел…

С вопросами, навеянными такими размышлениями и воспоминаниями об иных различных пережитых ситуациях, я обратилась к отцу Петру (Семенову). По-монашески простые ответы батюшки, основанные на живоносном и чудотворном святоотеческом учении, стали еще одним уроком…

 

– Батюшка, что такое клевета, в чем сущность этого греха? Какая разница между осуждением, злословием и клеветой?

– Клевета – это злонамеренная ложь о ближнем, передаваемая с целью повредить ему. Это собственный грех диавола, чье имя и переводится как «клеветник». «Ложь диавола и клевета его на людей и служат, как сказано, причиною его имени», – пишет святитель Андрей Кесарийский.

А о различии упомянутых «оттенков» одного и того же по сути порока авва Дорофей учит: «Иное же дело злословить или порицать, иное – осуждать и иное – уничижать. Порицать – значит сказать о ком-нибудь: такой-то солгал, или разгневался, или впал в блуд, или сделал что-либо подобное. Вот такой злословил брата, т. е. сказал пристрастно о его согрешении. А осуждать – значит сказать: такой-то лгун, гневлив, блудник. Вот сей осудил самое расположение души его, произнес приговор о всей его жизни, говоря, что он таков-то, и осудил его, как такого, – а это – тяжкий грех».

 

– Почему люди согрешают клеветой? Какие страсти служат ее источником и насколько она вредна и опасна в духовной жизни?

– Зачастую причиной клеветы становится зависть. Преподобный Ефрем Сирин говорит: «Страшная отрава – зависть и соперничество: от них родятся оклеветание, ненависть и убийства».

Другое основание – гнев. Преподобный Иеремия Отшельник замечает: «Гнев, как некий мучитель, да свяжется узами кротости и, биемый от великодушия и влекомый от непорочной любви, да предстанет пред суд разума нашего, и да вопрошается: „Рцы нам, о, безумный и безстыдный гневе, название отца твоего и зле родившей тебя наименование, также имена скверных твоих сынов и дочерей, а притом означь нам и смертельных твоих неприятелей“. На что он, ответствуя нам, говорит: „Матерей у меня много и отец не один <…>. Дщери мои: памятозлобие, ненависть, вражда, клевета“».

Преподобный Иоанн Лествичник указывает также на гордость и тщеславие как на возбудителей сего зла. «Приметил я, – говорит он, – что сия безрассудная страсть – гордость – и в мое вошла сердце, внесена будучи в оное на раменах своей матери – тщеславия. Почему обеих их узами послушания связав и бичем смирения уязвив, я принудил их объявить мне, что они рождают и что их истребляет. И они, по получении от меня довольных ударов, высказали мне сие: „Мы рождаем все то, что смиренномудрию противно <…>. Наши порождения суть: гнев, клевета…“»

Совершая свой грех, клеветник уподобляется диаволу. В той же «Лествице» есть такой пример: «Некогда один брат оклеветал перед ним (мудрым настоятелем обители, нравы которого как образцовые описывает святой) ближнего: сей преподобный тотчас повелел его выгнать, говоря, что не должно допускать быть в обители двум диаволам, т. е. видимому и невидимому». А преподобный авва Фаласий предостерегает: «Ненависть к ближнему есть смерть души; и вот что имеет и что причиняет себе душа клеветника».

 

– В каких случаях можно говорить с ближними о чьих-либо недостатках, ошибках, грехах? Если возникает такая необходимость, как это делать, не нарушая заповедь о любви к людям?

– Существует два рода грехов: личные (бытовые) и грехи против Православия. Святые Отцы всячески избегали разбирать чужие немощи, но дерзновенно обличали различные уклонения от веры. Даже составляли целые книги для опровержения ересей (таковых множество у святителей Иоанна Златоуста, Афанасия Великого, Василия Великого, Димитрия Ростовского и др.).

Впрочем, иногда бывает нужно побеседовать и о личных грехах какого-либо человека. Например, если у Вас с ним один духовный отец и Вы желаете посодействовать его исправлению – тогда надо сказать духовнику.

Такие ситуации подробно рассматривают святые Варсонофий Великий и Иоанн Пророк в своих ответах на вопросы учеников. Вот, пожалуйста, вопрос 291: «Если я говорю авве ради других и догадываюсь, что брат смущается сим, – как мне поступить? Также, когда он оскорбляет и других, и меня, сказать ли мне ради других, или промолчать, потому что это и меня безпокоит? Если же знаю, что брат не скорбит о сем, – сказать ли и себя ради, или принудить себя промолчать?» Ответ преподобного Иоанна: «Если ты скажешь авве, а брат смутится сим, то тебе нет до того дела. Когда нужно будет сказать ради других, и это тебя озабочивает, скажи ради них; себя же ради принудь себя не говорить».

 

 

Интересен вопрос 293: «Когда вижу, что помысел побуждает меня сказать не для пользы брата, но для того, чтобы оклеветать его; сказать ли мне, или промолчать?» Иными словами: что делать, если мы на кого-то держим зло, а он имеет какую-то погрешность, и нам хочется сообщить об этом, чтобы отомстить брату или сестре? Вот как святой решает эту проблему: «Вразуми свой помысел сказать по Богу, а не по страсти. Если же побеждаешься желанием оговорить брата, скажи авве, исповедуя ему клевету свою, чтобы обоим вам получить исцеление: брату – от греха, а тебе – от клеветы».

И еще один пример. Другой инок спросил того же старца: «Скажи мне, отец мой, если я вижу, что кто-либо делает какое-нибудь дело и рассказываю о сем другому, говоря, что я не осуждаю его, но мы только разговариваем, – нет ли при этом злословия в моем помысле?» Преподобный Варсонофий вразумляет: «Когда человек, говоря, чувствует при сем страстное движение, это уже злословие. Если же он свободен от страсти, это не есть злословие, а говорится для того, чтобы не возросло зло».

Однако в иных случаях лучше не обсуждать с другими, а сказать самому ближнему, что его поведение нас смутило, следуя заповеди Спасителя: Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего (Мф. 18, 15). «Он повелевает их (соблазнителей) обличать, – толкует это место святитель Иоанн Златоуст, – но обличать только наедине, чтобы обличение в присутствии многих свидетелей не показалось слишком тяжким и обличаемый, вместо того чтобы исправиться, не сделался еще наглее». Но прежде, конечно, нужно помолиться, как учат святые, чтобы Господь настроил того человека «на волну смирения», по выражению преподобного Паисия Святогорца, а нас – вразумил произнести слово на пользу всем, с кротостью и любовью.

 

Окончание на стр. 7