Тип русской жены и матери

 

Великая Княжна Мария

 

Эта юная Царевна с удивительной точностью вписывалась в архетип русской жены и матери, представляя собой, может быть, самый любимый на Руси женский образ: веселая, сердцем чистая красна девица, лебедушка, будущая скромная и верная супруга, домоседка и хозяюшка... И, возможно, поэтому в последнюю тяжелую поездку в Екатеринбург, когда Алексей Николаевич сильно заболел и детей пришлось временно оставить в Тобольске, Николай Александрович и Александра Феодоровна взяли с собой именно Марию Николаевну – с тем, чтобы она помогала матери. <...>

Внутренний мир Великой Княжны Марии Николаевны был окрашен ярким религиозным чувством. Это – одно из свойств женщин «из терема»: религиозность у них основательная, глубоко и искренне переживаемая, носимая в душе и почти не выставляемая напоказ. С матерью-другом, правда, она не стеснялась делиться. Переписываясь с Александрой Феодоровной, Мария Николаевна чаще других сестер анализировала свои религиозные переживания, говорила о вере и Церкви:

– «Знаешь, это очень странно, но, когда я вышла из комнаты Алексея после молитвы, у меня было такое чувство, как будто я пришла с Исповеди... такое приятное, небесное ощущение»;

– «Моя дорогая Мама! Ты говорила мне, что хотела бы пойти причаститься Святых Тайн. Знаешь, я тоже хотела пойти в начале поста. Надеюсь, у тебя будет хорошая поездка. Много раз целую тебя и Папу. Анастасия тоже вас целует. Как бы мне хотелось пойти на Исповедь 14-го! Да благословит вас Бог! Твоя Мария»;

– «Мама, моя дорогая, желаю тебе счастливого Рождества и надеюсь, что Бог пошлет тебе силы снова ходить в госпиталь. Спи спокойно. Твоя любящая дочь Мария. Я тебя люблю и нежно целую»;

– «Моя любимая Мама, я так за тебя рада, что ты скоро увидишь дорогого Папу! Я или Анастасия будем читать молитвы с Беби».

 

Воспитание детей на примере
святых Царственных Мучеников.
М., 2013.

 

 

---

 

 

Об истинном монархическом миросозерцании

 

Продолжение. Начало см. в № 2 (98)

 

Предлагаемое ниже вниманию читателя сочинение приснопамятного подвижника благочестия архиепископа Серафима (Соболева) «Об истинном монархическом миросозерцании» стало откликом Владыки-монархиста на критику другой его книги – «Русской идеологии». Архиепископ Серафим опровергает неосновательные возражения против богоустановленности царской власти и другие неправые мнения, которые нередко можно встретить и у современных авторов.

 

 

8. ОБВИНЕНИЕ НАС В НЕПРАВИЛЬНОЙ ПОСТАНОВКЕ
ВОПРОСА О «ПРОБЛЕМЕ» ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ (ИЛИ ХРИСТИАНСКОЙ
ГОСУДАРСТВЕННОСТИ)

 

Из слов Господа к Пилату как представителю римского Царя: Не имаши власти ни единыя на Мне, аще не бы ти дано свыше (Ин. 19, 11) видно, что царская самодержавная власть даже языческого Царя происходит от Бога. Ясно об этом свидетельствует и апостол Павел в своих словах, которые мы неоднократно приводили (см.: Рим. 13, 1). Тот же апостол и в тех же самых словах своих повелевает повиноваться даже языческой царской власти. Этого требует и апостол Петр (см.: 1 Пет. 2, 13–14). Он же дал заповедь о почитании языческого Царя, который был при нем даже гонителем Церкви (см.: Там же. 2, 17). А апостол Павел дал заповедь о таком Царе даже молиться (см.: 1 Тим. 2, 1–2). Так Господом и первоверховными Его апостолами освещался вопрос относительно государственной власти римского самодержавного Царя.

Наличие одного этого учения уже не позволяет сказать, что Господь и святые апостолы не проявляли к вопросу об организации государственной власти никакого интереса. Ведь Господь, давший заповедь о повиновении Царю, показал, что вопрос об этом для Него не безразличен. Его последователи, да и весь народ еврейский, были этим вопросом весьма заинтересованы. И это понятно, ибо неповиновение Царю при отказе платить ему дань вызвало бы со стороны власти по отношению к еврейскому народу репрессии, которые лишили бы его благоденственной жизни.

Не мог и апостол Петр оставить эту организацию государственной власти вне своего интереса, почему он и дал заповедь верующим почитать Царя. То же самое надо сказать и относительно апостола Павла. Давая последователям Христа заповедь молиться за Царя, он ясно показал, как в этом должны быть заинтересованы верующие, ибо царская власть обезпечивала их тихое и безмолвное житие во всяком благочестии и чистоте (Там же).

Таким образом, слова автора критики, что Иисус Христос и святые апостолы ограничились только признанием самого принципа власти государственной, не соответствуют действительности, а его толкование слов Христа: Воздадите кесарева кесареви – неправильно. Господь и апостолы не только свидетельствовали об этом признании, но дали целое учение о царской самодержавной власти, которое на все века легло в основу учения о власти христианского православного Царя.

Совершенно неправильною является мысль, что государственная власть вообще и, в частности, власть православного Царя начинают интересовать верующих только с момента расширения организации Церкви и под влиянием христианства. Здесь дается читателю понять, что учение о царской власти, хотя бы в виде «проблем» или «принципов», есть нечто отдельное от христианства, ибо они будто появляются в зависимости от роста церковной организации и под влиянием самого христианства. Эта мысль направлена против очевидной истины, т. к. учение о царской власти входит в самый состав христианства и есть не что иное, как учение Христово и вообще учение богооткровенное.

Ясно, что, являясь таковым, учение о царской государственной власти не могло не интересовать Церковь с самого момента ее возникновения, как и все учение Христа и Его святых апостолов.

Впрочем, государственная царская власть была предметом интереса для Церкви с самого начала ее бытия не только в силу того, что учение о ней принадлежало Христу и святым апостолам. Это учение имело для Церкви самое жизненное значение. Говоря, что «жизнь и практические интересы Христова дела этих вопросов (о государственной царской власти) не ставили», автор расходится с действительностью, которая свидетельствует, что та или иная государственная власть имеет самый жизненный, насущный интерес для членов государства. Таковым он в особенности был в жизни первых христиан ввиду гонений, которые они пережили.

Автор критической статьи не может или не хочет этого понять, поэтому в том же абзаце, о котором идет речь, он говорит: «С точки зрения архиепископа Серафима о богоустановленности царской власти, нельзя было бы объяснить отсутствие интереса к ней со стороны христиан первых веков: если бы он был прав, то надо было бы признать, что последние грешили, пренебрегая волей Божией, не добиваясь установления власти, основанной на Богооткровении и Православной вере» (К учению о Святой Руси. С. 101.).

Как можно допускать мысль, что у христиан первых веков не было интереса к богоустановленной царской власти, и в особенности власти православного Царя, когда они во время гонений на Церковь столько страдали от государственной языческой власти именно потому, что она не соответствовала своей богоустановленности и своему предназначению быть источником тихой и безмятежной жизни подданных (см.: 1 Тим. 2, 1–2)?

Напротив, самая жизнь и интересы дела Христова побуждали первых христиан прежде всего не только молиться за Царя, но и стремиться как к источнику своего счастья к тому, чтобы этот Царь был христианин. Вот почему святые мученики пред своими страданиями и во время самих мучений часто убеждали языческих Царей-гонителей оставить языческую веру и сделаться чтителями истинного Бога.

И христиане первых веков верили, что Господь дарует им христианских Царей как величайшее благо ради великих бедствий, происходивших в христианской жизни от гонений со стороны Царей языческих. Эту веру утверждал Сам Господь чрез тех же святых мучеников, предвозвещая им, а через них и всем Своим последователям о наступлении того отрадного для них времени, когда появится власть христианского Царя. Известно, что священномученик Аполлинарий пред своею мученическою кончиною «возвестил, яко по всех тяжких бедах имать быти истребление идолов повсюду, и возсияет свет благочестия по вселенней и Царие христианстии настанут, и приноситися будут от христиан жертвы живому Богу невозбранно» (Четьи-Минеи. Июль. 23-й день. Ч. II. Л. I. 15 об. Страдание сщмч. Аполлинария).

Всеобщая радость христиан по случаю избрания Императором Константином Великим Миланского эдикта ярче всяких слов свидетельствует, что христиане первых веков интересовались царскою властью, соответствующею своему Божественному происхождению и назначению, что вполне могло быть осуществлено только властью христианского Императора.

Таким образом, точка зрения об отсутствии у первых христиан интереса к царской богоустановленной власти является совершенно неосновательной.

 

Архиепископ

Серафим (СОБОЛЕВ)

 

Об истинном монархическом
миросозерцании. СПб., 2002.

 

Продолжение следует.