Весна в душе человеческой

 

 

…В самом происхождении весны уже сокрывается великий урок для нас. Видя, что весна происходит от умножения и усиления на земле света и теплоты солнечной, легко можно подумать, что солнце приближается на весну к земле. Между тем весною оно далее бывает от земли, нежели зимою. Откуда же обилие света и теплоты в это время? Оттого, что весною земля становится в новое, совершенно другое отношение к солнцу. Зимою она была в косвенном к нему отношении, почему лучи солнечные, несмотря на близость его к земле, большею частью скользят по ней, не производя теплоты, а весною земля обращается нашею стороною прямо к солнцу, отчего лучи, несмотря на большую отдаленность солнца, падая прямо и поглощаясь землею, согревают воздух и производят теплоту. Вот откуда весна – от прямого обращения лица земного к солнцу!

Не оттуда же ли и весна духовная? И не таким же ли образом происходит? Грешная душа тверда, безчувственна и безжизненна, как земля зимою: отчего? Оттого ли, что вечное Солнце далеко от нее? Нет, к грешнику Господь ближе, нежели к праведнику, Своим милосердием. Ибо Сам Он сказал: Не приидох призвати праведники, но грешники на покаяние (Мк. 2, 17). И Апостол Христов уверяет, что идеже бо умножися грех, преизбыточествова благодать (Рим. 5, 20). Что же препятствует лучам вечного Солнца оживить бедную душу грешника и произвести в ней весну духовную? То же самое, что чувственному солнцу препятствует произвести на земле весну зимою: не прямое положение грешника в отношении к вечному Солнцу – Богу.

Но земля никогда всецело не отвращается от солнца, а некоторою частью всегда обращена к нему среди самой зимы, почему на ней, и среди зимы, остается, хотя и недолгий, день; в душе же грешника, к сожалению, может происходить гораздо более и хуже. Предавшись греху, возлюбив тьму паче света, она всецело обращается от светозарного Востока к темному Западу, совершенно отвращается от лица Божия. Вместе с сим естественно и неизбежно бедную душу покрывает темная ночь и глубокая мгла греха, так что если в ней и остается какой свет, то разве подобный тому, какой бывает на земле у полюсов, во время северного сияния, поражающий иногда зрение разнообразными явлениями, но не дающий нисколько теплоты животворной. А при таком недостатке света и теплоты божественной, какой ожидать жизни духовной? Посему-то в душе грешной, как в природе зимою, все наго и покрыто снегом и льдом, и это так бывает ощутительно, что самые миролюбцы и грешники, указывая в сем отношении один на другого, говорят нередко: «Это человек холодный к добру! Это не человек, а камень!»

Но как бы ни была засыпана снегом и покрыта льдом душа грешная, в ней всегда есть способность обратиться к вечному Солнцу, и когда она обращается искренно и становится в отношении к Нему лицом к лицу, тогда все начинает принимать другой вид, и в ней наступает весна духовная.

Каким образом? Наступление весны в природе обнаруживается первее всего обилием света и теплоты. Так и с душою грешною. Первым действием обращения ее ко Господу бывает то, что ее начинает озарять свет лица Божия. Хотя озарение сие вначале не может быть полное и всецелое, потому что душа грешная, хотя бы и желала, но, связуемая и гнетомая злыми навыками, не может вдруг обратиться всем существом своим к Богу. Впрочем, при постоянстве и верности со стороны обращающегося грешника, свет благодати постепенно усиливается, подобно свету весеннему, и подобно ему не только согревает атмосферу душевную, но, проникая всю ледяную поверхность сердца, досягает до самой глубины духа, возбуждая в нем останки первобытных сил и семена добрых расположений. Ибо свет благодати не похож на свет мудрости земной, который, как ночное освещение улиц, озаряя, нисколько не согревает, может произвести даже пожар, но не может дать жизни ни одной былинке полевой. Напротив, где воссиявает благодать Христова, там все существо человека приходит в такое же состояние, как природа при наступлении весны. Человек тогда сам чувствует, что с ним происходит необыкновенное, что он приближается к некоему обновлению и перерождению.

Вторым признаком весны служат обыкновенно потоки вод: вся поверхность земли начинает в это время таять и слезить, самые пески бывают влажны, самые камни мокры. То же и при начале духовного обновления человека чрез покаяние: он весь исполнен сокрушения и слез. Как в состоянии нечувствия греховного ему хотелось непрестанно веселиться и смеяться, так теперь его господствующая наклонность – печаль по Бозе, углубление в себя и слезы. Ибо на что ни посмотрит теперь грешник во свете Лица Божия, к Коему он обратился, все приводит его в стыд и сокрушение: посмотрит ли на самого себя и свою душу – видит, как она обезображена грехом, как вся покрыта язвами и тлением – и плачет; воззрит ли на Искупителя своего и Крест Его – видит, как дорого стоило искупление грехов человеческих, как мало он пользовался сим драгоценным благодеянием, как часто даже отметал благодать помилования – и плачет. <…> Потоки весенние обыкновенно прекращаются через несколько времени, а сии «исходища» вод покаянных нередко текут до конца жизни человека.

Омытая, увлажненная весенними водами земля начинает покрываться зеленью и цветами, все места на ней принимают вид благолепный, способный дать пристанище и доставить удовольствие, а нередко и пищу путнику. То же и с душою, омытою слезами покаяния: благие мысли и чувства облекают ее со всех сторон, между ними, как благоуханные цветы, являются разные благочестивые обеты и человеколюбивые преднамерения: то, подобно Закхею, решаются раздать пол-имения нищим и, если кто чем обижен, вознаградить четверицею; то, подобно Псалмопевцу, приемлют обет не давать сна очам и веждам дремания, доколе не посетится какое-либо святое место или не устроится что-либо во славу имени Божия; то, подобно Марии Египетской, обрекают себя на особенные подвиги самоотвержения. Как ни разнообразна природа цветами весенними, но душа, обновляющаяся благодатью, разнообразнее и богатее цветами добродетелей: есть в ней и белый цвет невинности и чистоты сердечной, и красный цвет человеколюбия и любви к ближним, и голубой цвет созерцания и мудрости духовной, и желтый цвет воздержания и трудолюбия. В природе притом не все цветы благовонны, некоторые даже издают тяжелый запах, в душе облагодатствованной всякий цвет добродетели благоуханен и веселит сердце. <…>

 

 

Укажем, наконец, и то, в чем весна духовная не сходствует с чувственною. Во-первых, для весны чувственной есть неизменное, определенное время года – она не может быть среди зимы. Для весны духовной нет определенного времени, она может быть всегда, когда только грешная душа обращается к Богу. Это должно радовать и производить упование в душах грешных, кои еще не погрязли во грехах до того, чтобы вовсе не думать о своем спасении.

С другой стороны, за весною чувственною всегда уже следует лето, никто не может нарушить сего богоучрежденного порядка, но весна духовная может паки вдруг перемениться на зиму, самую жестокую, коль скоро душа, вознерадев о себе до того, что преогорчит Духа благодати, ее обновляющего, отвратится от всесвятого Лица Божия и устремится в прежнюю тьму греховную. Посему людям, испытавшим на себе действие благодати Христовой, доброго вкусившим Божия глагола (ср.: Евр. 6, 5) и сделавшимся причастниками жизни в Боге, должно твердо памятовать предостережение святого Павла: Мняйся стояти да блюдется, да не падет (1 Кор. 10, 12). Аминь.

 

Святитель
Иннокентий Херсонский

 

Собрание сочинений святителя
Иннокентия, архиепископа
Херсонского: В 6 т. Т. 2. Беседы
о природе. Слово о весне, второе.