«Я всеми фибрами Русская»

 

 

Преподобномученица Елисавета (Великая Княгиня Елизавета Феодоровна Романова) не оставила литературного наследия. Но тем ценнее для нас ее письма к близким, проливающие свет на духовное становление святой. Они дышат всеми христианскими добродетелями: смирением, милосердием и радостью в несении креста.

 

«Многим кажется, что я взяла неподъемный крест и либо когда-нибудь пожалею об этом и сброшу его, либо рухну под его тяжестью, – писала о Марфо-Мариинской обители Великая Княгиня своему близкому другу и родственнику Государю Николаю II. – Я же приняла это не как крест, а как дорогу, полную света, которую указал мне Господь после смерти Сержа…»

Гессенская принцесса Элла с юных лет удивляла окружающих своей скромностью и простотой. Заботливая, наделенная открытым и сострадательным сердцем, она любила ухаживать за больными и помогать тем, кто в этом нуждался. Ее очарование, о котором сохранилось столько восторженных отзывов, несомненно, было проявлением этой душевной красоты; недаром и фотографии, и портреты, по свидетельству современников, передавали его лишь отчасти. Ее называли самым красивым из всех созданий Божиих, сказочным видением. «…Мне хочется обмакнуть перо не в чернила, а в краски, – писала королева Мария Румынская, – чтобы оживить ее образ хоть на мгновение, потому что те, кто не видел ее, никогда не поймут, какая она была».

Выйдя замуж за искренне верующего Великого Князя Сергия Александровича Романова и поселившись в России, Елисавета Феодоровна не могла остаться равнодушной к красоте и глубине Православной веры. Сопутствуя супругу на богослужениях и смиренно целуя благословляющую руку священника, она готовилась к важному шагу. Не прежде, чем Великая Княгиня изучила основы Православия – а она всегда была добросовестной ученицей, – состоялось ее присоединение. Какую же радость ей принесло, как она писала, «утешение из всех утешений на нашей скорбной земле – принадлежать к нашей Православной вере», и какой плод принесла эта чистая и смиренная душа!

Великая Княгиня Елисавета Феодоровна была преданной и любящей женой, под руководством мужа воспитывала племянников, в младенчестве потерявших мать, горячо, с большим организаторским талантом занималась благотворительностью. А когда настал час испытаний, явила такую духовную высоту, какой никто не ждал от мирского человека, тем более от светской дамы.

В 1905 году Великий Князь Сергий Александрович был убит взрывом бомбы, брошенной террористом. На кресте-памятнике, воздвигнутом на месте убийства, вдова велела выбить евангельские слова: «Отче, отпусти им: не ведят бо, что творят», и сама отправилась в тюрьму к убийце со словами прощения. Мало кто мог в это поверить: близкие родственники Елисаветы Феодоровны, по свидетельству Великого Князя Константина Константиновича, «не верили, даже смеялись. И точно, такое мужество, такая высота души прямо невероятны. Она – святая».

Современникам было трудно понять Великую Княгиню, для них она оставалась прежде всего великосветской красавицей, пусть и сердобольной и верующей. Но сохранились письма (а Елисавета Феодоровна была человеком настолько искренним и непосредственным, что изливала в них душу), – и из них мы узнаем, что она пребывала в молитве, дарующей покой, благодарила Бога за утешение в скорби и стремилась утешить тех, кто ее жалел. Вероятно, будь она одинока, Великая Княгиня тогда же, подобно древним святым, раздала бы все имение и пошла за Христом. Но племянники были еще малы, и она продолжала жить как обычно – т. е. для других. «Наметив себе заранее путь совершенных, путь аскетического подвига, – писал один из ее духовных наставников, – она, однако, с мудрой постепенностью начала восходить по лестнице христианской добродетели».

Делом жизни для Елисаветы Феодоровны стала Марфо-Мариинская обитель. Это была не просто община сестер милосердия, а сестричество, в котором духовное служение Богу органично соединялось с деятельным служением ближнему. «Моя главная цель – облегчить страдания человечества, явить ему Божественный свет, стать, если Бог даст, маяком», – писала Великая Княгиня.

Все так и сложилось. Она просияла в преподобническом подвиге посреди мира. Как ни скрывалась она, все знали суровость ее жизни, денно-нощные молитвы и самоотверженное служение больным. «Пост у нее был круглый год, и рыбу не ела, – вспоминала обительская сестра Надежда (З. Бреннер). – По великим праздникам, когда архиереи съезжались, положит себе кусочек, так он на тарелке и останется. В двенадцать часов ночи, после дневных трудов, вставала на молитву, потом обходила свою больницу. Кому-нибудь из больных плохо – оставалась рядом, ухаживала до утра, всю себя каждому отдавала… Умирали все – только на ее руках. И Псалтирь по усопшим ночи напролет читала одна. Как-то картошку перебирать, сестры заспорили, никому не хочется – матушка молча оделась и пошла сама. Тогда уж за ней все побежали. Молитвенница она была особенная – стояла на молитве, не шелохнувшись, как изваяние. Часто видели ее во время службы в слезах. По ее благословению потом сделали подземный храм, посвященный Небесным Силам Безплотным, прямо под алтарем, и во время Литургии она уходила туда, чтобы ее никто не видел…»

После прихода к власти большевиков Елисавета Феодоровна отказалась покидать Россию. В 1917 году, когда революционеры впервые переступили порог обители, она сказала сестрам: «Очевидно, мы недостойны еще мученического венца».

В мае 1918 года по дороге в ссылку – к мучительной смерти в Алапаевской шахте – она написала: «Господь нашел, что нам пора нести Его крест, постараемся быть достойными этой радости. Я думала, что мы, будучи так слабы, не доросли нести большой крест».

Какую редкую возможность дают нам письма преподобномученицы – видеть, как мало-помалу (любимое ее слово) начиналась и расцветала в этой душе любовь ко кресту, как раскрывалась святость одной из любимейших наших святых ХХ века!

 

«В ПАМЯТЬ О НЕМ»

 

…Мы с Сержем соединены на Небесах, я знаю, что я там, рядом с ним, и черпаю спокойствие в этой молитве.

Но не бойся, что я эгоистически обременяю своим горем детей, – я храню его как сокровище в душе и сердце, можешь быть уверен, что оно не омрачит их юные жизни: в молодости здоровье и радость нужно запасать впрок, чтобы потом хватило сил.

Великому Князю Павлу

Александровичу, 27 февраля 1905 года

 

Мое потрясение прошло с появлением небольшого белого креста на месте гибели Сержа. На следующий вечер я пошла и молилась там, и тогда уже смогла, закрыв глаза, видеть лишь этот чистый христианский символ. То было великое благословение. Теперь по вечерам, перед тем как лечь спать, я говорю «спокойной ночи», молюсь и засыпаю с миром в сердце и душе.

Императрице Марии Феодоровне,
8 марта 1905 года

 

Дети здоровы, но после нашего ужасного несчастья я особенно безпокоюсь об их почках… Слава Богу, покой, который они обретают в милой церковке, где лежит Серж, изгладил все тяжкие впечатления от его смерти… А я так боялась потрясения – я делаю все возможное, чтобы первая потеря столь горячо любимого сердца оставила бы в них чувство покоя и величия смерти, сознание, что тот, кого все вы любили, теперь с Богом и ждет вас, что он больше не мучается и молится за нас. Любя жизнь, надо видеть в смерти ее цель как благой удел – здесь мы различаем его издалека, но однажды перейдем туда, чтобы упокоиться в Божественной любви рядом с теми, кто был нам дорог.

…Прежде он всем занимался сам и руководил мной во всем, я воистину была слабой половиной. Теперь же придется трудиться, как он бы того хотел, и я вложу в это всю душу и сердце. Ты знаешь, как он всю жизнь посвящал тебе, а потом и твоим детям; прости, если сумею лишь слабо подражать ему, но стану стараться и уверена, Бог мне поможет. В память о нем, бывшем для меня всем, я буду жить ради продолжения его сердечно любимого дела – ибо это сердце было самым верным, самым чистым и постоянным из всех, что мне встречались когда-либо.

Великому Князю Павлу
Александровичу, 31 марта 1905 года

 

«ЖАЖДУ БЛАГОДАРИТЬ»

 

Все мое время заполнено делами: благотворительность и все такое, некогда думать о себе, и я ощущаю такой полный покой и благодарность Богу за то, что живу и могу работать.

Императрице Марии Феодоровне,
20 июля 1907 года

 

Не знаю, как благодарить Бога за этот дивный душевный и телесный отдых, и я так счастлива, что набралась сил и к зиме смогу как следует взяться за мою будущую большую благотворительную работу – новое сестричество, которое я хочу основать для бедных и ради которого намерена совершенно переменить свою жизнь.

Императрице Марии Феодоровне,
18 июля 1908 года

 

Люди не видят моей жизни, не видят, что я совершенно спокойна, довольна и глубоко благодарна Господу за все это. Вместо того чтобы безпокоиться обо мне, они должны благодарить Бога, что Он нашел меня достойной такого утешения, как моя работа, дающая мне столь полное, совершенное удовлетворение.

Императору Николаю II,
апрель 1909 года

 

…И конечно же, я недостойна той безмерной радости, какую мне дает Господь, – трудиться на этой стезе, но я буду стараться, и Он, Кто есть одна любовь, простит мои ошибки, ведь Он видит, как я хочу служить Ему и [тому, что] Его. В моей жизни было столько радости, в скорби – столько безграничного утешения, что я жажду хоть немного уделить другим. Я могла бы исписать еще много страниц, но ведь на бумаге нелегко выразить все, что чувствуешь. Я жажду благодарить, каждую минуту благодарить за все, что мне дал Господь. Я жажду принести Ему мою ничтожную благодарность, служа Ему и Его страждущим детям. О, это не новое чувство, оно всегда жило во мне, Господь так милостив ко мне… Ни одной минуты я не думаю, что совершаю подвиг, – это радость, я не вижу и не чувствую скорбей по безмерной милости Божией, которую я и всегда ощущала. Я жажду отблагодарить Его.

Императору Николаю II,
18 апреля 1909 года

 

…Возможно, я ошибаюсь (я знаю, что надо мной будут смеяться из-за того, что я хочу перенести свое существование в нищенскую среду), но я верю, что иногда и в мою сторону кто-нибудь посмотрит, и придет мне помочь, и оставит на несколько часов пустые развлечения, если хоть раз увидит, какую безграничную радость дают доброе слово, поддержка, пусть даже небольшая, помощь в поиске работы или утешение в страданиях. Вы можете вслед за многими сказать мне: оставайтесь в своем дворце в роли вдовы и делайте добро «сверху». Но если я требую от других, чтобы они следовали моим убеждениям, я должна делать то же, что они, сама переживать с ними те же трудности, я должна быть сильной, чтобы их утешать, ободрять своим примером; у меня нет ни ума, ни таланта – ничего у меня нет, кроме любви ко Христу, но я слаба – истинность нашей любви ко Христу, преданность Ему мы можем выразить, утешая других людей, именно так мы отдадим Ему свою жизнь. Увы, я так плохо пишу, мне трудно все это объяснить… Я знаю, что я не на высоте, и все же одна монахиня с большой верой и огромной любовью ко Господу сказала мне: «Положите свою руку в руку Господа и идите без колебаний».

А. Н. Нарышкиной,
20 января 1909 года

 

Окончание см. на стр. 12