Слово к христианам-миролюбцам

10/23 января – память святителя Феофана,
Затворника Вышенского

 

 

...Если <…> захотим мы добросовестно определить, каковы мы в отношении к Господу Иисусу Христу, исключительно служить Которому приняли мы обязательство во святом Крещении, то одни окажутся ревностными любителями Господа и жизни христианской; другие – преданными миру и страстям, христоборцами; третьи – внешними христианами с миролюбивым сердцем.

К какому же из сих обратить мне теперь слово?

Первые не требуют слова. Мы только можем, вслед их смотря, Господа прославить и их ублажить. Блаженны вы, внявши призванию Господа! Вы во свете лица Его шествуете и о имени Его радуетесь на всяк час, взывая: «Исчезе сердце мое в Тебе, Боже, Боже сердца моего и Бог мой!» (см.: Пс. 72, 26).

Ко вторым что и простирать слово, когда их здесь нет и никогда не бывает? Они совсем уклонились в путь погибельный. Об них можем жалеть только и молиться.

Итак, к вам слово мое, внешние христиане, без духа Христова, без сердца, Господу всецело преданного, без ревности об угождении Ему единому. Или не к вам одним, а к нам вместе, ибо и я первый от вас.

Что же мы с вами скажем себе? Ах, братия, понудим себя взойти к чувству опасения за себя и свою участь вечную! Подумайте, что говорят об нас все истинные любители Божии – и те, кои еще здесь, на земле, и те, кои уже на Небе. Что другое могут сказать они, кроме следующего: «Вот люди, кои, кажется, от нас суть, но не суть наши». Простое, кажется, но какое страшное слово! Ибо если мы не их, то и они не наши и ничто ихнее – не наше. Стало, не наш Христос, не наши все обетования Его, не наш рай и вечное блаженство. А если это не наше, сами знаем, что должно быть наше. Видите, какая беда!

Между тем осмотритесь кругом. У нас все почти христианское – порядки христианские, понятия христианские, речи христианские, много правил и дел христианских. Чего недостает? Недостает сердца христианского. Оно не туда устремлено, не в Боге его благо, а в себе и в мире, и не на Небе его рай, а на земле. Недостает этой крепкой, как смерть, ревности о богоугождении и спасении. Мы как будто заснули и замерли, и движемся так, как движет нас течение жизни. Сию­то ревность и давайте возбуждать в себе, ибо кто это сделает, кроме нас?! Сами привязались к миру, сами же и отрывать себя от него будем. Войдемте же к сердцу своему – холодному, нерадивому и безпечному – и начнем его дружески уговаривать образумиться наконец, стряхнуть узы страстей и мира, самовольно на себя наложенные, и устремиться ко Господу. Будем говорить душе так: «Ты создана по образу и по подобию Божию. Безпредельный Бог так благоволил устроить тебя, чтоб светиться в тебе с совершенствами Своими, как солнце светится в малой капле воды, и быть видиму в тебе и тебе, и всем видящим тебя, земным и небесным. А ты отвратилась от Бога и обратилась к миру, восприяла его мерзкий образ, чрез то стала носить зверообразное подобие князя века сего. Помяни первое благородие свое великое и ни с чем не сравнимое, пожалей о настоящем неблагообразии и обратись ко Господу, чтоб обновиться по образу Создавшего тебя.

Бог ищет тебя и, ища, окружает всеми милостями и попечениями Своими: жизнь твоя Его есть, и все к жизни потребное Его же – и свет, и воздух, и пища, и одежда, и жилище, и все, что есть в тебе и у тебя, Его есть. И это что еще? Тебя ради Он с Неба нисшел, страдал, умер на Кресте, воскрес, вознесся на Небо, Духа Святаго послал и учредил на земле Церковь, в коей совместил все ко спасению твоему нужное, и, главное, путем рождения и порядком внешней твоей жизни ввел уже тебя в сию сокровищницу благ духовных! Видишь, сколько любви! И за все сие от тебя требует Он единого сердца твоего. И капля воды, согретая солнцем, восходит горе. Ты же что медлишь обратиться ко Господу, со всех сторон согреваемая теплотою любви Его?! Не видишь ли, все вокруг идут ко Господу, и бедные, и незнатные, и неученые. Что же ты стоишь, попуская всех предварять тебя в Царствие? Будто ты хуже других? Заделена ли ты чем? Лишена ли ты чего, что всем дается? Что же стоишь?! Подвигнись, поспеши, пока не заключилась дверь, отверзшаяся к принятию всех обращающихся ныне. Что стоишь? Обратись ко Господу и начни Ему усердно работать. Время течет, силы стареют, грубеют и приближаются к неподвижности в своем превратном направлении. Между тем ныне­завтра смерть. Смотри, не остаться бы тебе совсем в этом закоснелом охлаждении ко Господу. Вспомни страшный конец, когда и Бог окончательно отвратится от не обращающихся к Нему, отвергнет отвергающих Его, и страхом подвигнись устремиться ко Господу.

Взыщи Господа! Бог или мир – средины нет. Или ты так безпечно спишь, что ничего не видишь?! Там – все, здесь – ничего; там – истина, здесь – призрак; там – покой, здесь – болезненные заботы; там – довольство, здесь – непрестанное томление; там – радость и веселие, здесь – только скорби и туга сердца. Все это ты знаешь, испытала и все, однако ж, остаешься в той же суете ума и сердца. Рай на земле устроить хочешь? Восьмая уже тысяча, как миролюбцы истощаются в средствах устроить рай на земле, и не только нет успеха, напротив, все идет к худшему. Не успеешь и ты, а только измучишься, гоняясь за призрачным благом мира, как дети за убегающею радугою…»

Такими и подобными сим речами будем уговаривать душу свою возлюбить Господа, всецело к Нему обратиться, возревновать наконец решительно о спасении своем. Не случится ли и с нами то же, что бывает с воздушными шарами? – Будучи наполнены газом, тончайшею стихиею, с какою быстротою устремляются они кверху! Наполним и мы душу свою небесными истинами и убеждениями. Они проникнут и в сердце, привлекут желания, а там и все существо наше устремят к Небу и всему Небесному.

Впрочем, какая душа не знает всего этого? Все мы знаем, что надо исключительно Господу сердцем принадлежать и все обращать на угождение Ему единому – и малое, и великое. Но когда надлежит приступить к делу – отрешиться от всего, – начинаем разные употреблять отговорки, чтобы остаться при своих пристрастиях. «Где нам! – говорят. – Эта высокая жизнь принадлежит только избранникам. Мы же – хоть кое­как. Кто избран, тот особенно и призывается. Вот апостол Павел и прочие, подобно ему видимо призванные...» На это вот что скажу: а эти избранники разве не сами пошли по зову Господа? Разве их связанными как бы влекла благодать? Услышали слово, покорились и устремились ко Господу. Пусть, впрочем, есть особые избранники, и у них все особо. Но есть ведь и общий для всех путь. Сим общим путем и пойдем. Вообще же мы все избраны. Коль скоро слово истины коснулось нашего слуха, значит, мы избраны, нас зовет Господь, и мы безответны, если не пойдем вслед Его. Посмотрите, как обращались другие! Один услышал: «Не скрывайте себе сокровищ на земле» – и все оставил. Другой прочитал: «Всуе мятется человек! Сокровиществует, и не весть, кому соберет я» – оставил суету и вступил на прочный путь богоугождения. Третий взглянул на распятие с надписью: «Вот что Я для тебя сделал; что делаешь ты для Меня?..» – и всем сердцем предался Господу... Что это, разве все чрезвычайные призвания? Да мы всякий день тысячу подобных истин слышим и читаем! Можем ли после сего считать себя непризванными? Нет, братия, не за призванием, а за нами дело. Как обратились сии обратившиеся? Сознали, что нет жизни, как только в Господе, и переменили свою неподобную жизнь. Так должно быть и у всех. Внутреннее изменение, или перелом, зависит от добросовестности в отношении к сознанной истине. А эта добросовестность – всегда от нас, приложим ее – и одолеем сами себя. Во внутреннее святилище сердца никто сторонний не войдет – там все решает человек с своею совестию и сознанием.

Станем же сами в себе пред лицом Бога и, живее воспроизведши все, чего хочет Бог, и сознавши неизбежность и неотложность того для спасения, положим в сердце своем сей завет: «Отселе начну принадлежать Господу всем сердцем и Ему единому работать всеми силами своими...» И совершится наше избрание, ибо избрание и есть сочетание нашей решимости с призванием Божиим. Господь близ! Ко всем приходит и толчет в сердце – не отверзет ли кто? Если сердце – замкнутый сосуд, кто виновен? Всему вина – наша недобросовестность к познанной истине. Если б этой не было, все бы были всегда устремлены ко Господу. И многое ли требуется? Ведь мы не совсем же чуждаемся Господа. Только угождение Ему стоит у нас не на первом месте, не есть главное наше дело, а как бы приделок. Дело же у нас – угождение людям и обычаям мирским. Поставьте теперь угождение Господу на первом месте и все прочее перестройте по требованию сей единой цели, и изменится ваше внутреннее настроение. Все останется то же, только сердце станет новое. Вот и все! Много ли это?!

Многое бы еще хотел говорить вам о том же, но вижу, что утомил вас. Остальное сами доскажете душе своей, ибо кто, кроме нас самих, поможет Господу овладеть сердцем нашим? О, когда бы мы покорились Ему и Ему предали бы сердца свои, и лицом к лицу созерцали Его в себе, и все вращались во свете Его, вокруг Него, как вращаются около солнца все светила, обращенные к нему и им освещаемые, составляя свой особый стройный хор! Аминь.

 

Святитель Феофан Затворник

 

Внутренняя жизнь.
Избранные поучения. Два Слова
о святом Таинстве Крещения.
Слово второе. М., 2001.