«Не приставайте к латинству»

 

Присоединение Великого Новгорода.
Высылка в Москву знатных и именитых новгородцев
Худ. А. КИВШЕНКО

 

Новгородская земля всегда была в особо благоприятных условиях сравнительно с другими русскими землями: она почти не страдала от княжеских усобиц и не знала половцев и татар, вела богатейшую торговлю и обладала обширными владениями на северо-востоке Руси. Однако новгородцы заметно выродились к концу XV века и не были уже такими доблестными, как во времена Ярослава Мудрого. Уважение к великокняжеской власти пало, нажива и властолюбие возобладали над нравственным началом, причем денежная знать всецело владела вечем путем подкупа «худых мужиков-вечников»; положение крестьян там было самое тяжелое в сравнении с другими местностями. Летописец с горечью замечает, что не было тогда в Новгороде правды и правого суда, был по всей области раздор, крик и вопль.

В 1470 году новгородцы пригласили на княжение Михаила Олельковича, внука Ольгерда, человека православного, но сторонника польско-литовского государя Казимира. Через находившегося в его свите еврея-медика Схарию стала распространяться ересь жидовствующих. Часть новгородского боярства начала склоняться под покровительство Литвы, которая сулила им сохранение старых вольностей. В это же время в Новгороде стали наблюдаться страшные знамения: сильная буря сломала крест на церкви святой Софии, колокола в Хутынском монастыре сами по себе издавали печальные звуки, на некоторых гробах проявлялась кровь... Новгородский святой Михаил Клопский предсказал падение города.

Узнав о переговорах с Казимиром, Иоанн III неоднократно посылал кроткие увещания Новгороду: «Не отступай, моя отчина, от Православия; изгоните, новгородцы, из сердца лихую мысль, не приставайте к латинству; исправьтесь и бейте мне челом, я вас буду жаловать и держать по старине». Но ничего не помогало. Посольство новгородцев отправилось в Литву и заключило с Казимиром договор о переходе Новгорода под его покровительство. Узнав о договоре, Великий Князь Московский решил, наконец, обнажить свой меч на изменников Русской земли.

Поход этот поддерживался общим сочувствием. Летописец так описывает его: «Неверные изначала не знают Бога, а эти новгородцы столько лет были во Христианстве и под конец начали отступать к латинству; Великий Князь пошел на них не как на христиан, но как на иноязычных и на отступников от Православия».

Неоднократно одерживая победы над Новгородом, Иоанн до последнего щадил его, заключая мир по старине. Но новгородцев это не вразумляло, и в городе немедленно начинались распри и безчинства со стороны сильных денежных людей. И только последний поход зимой 1477–1478 годов положил конец новгородской вольности и заставил город принять условия Великого Князя: «Вечевому колоколу в Новгороде не быть, посаднику не быть, а государство все Нам держать; волостями, селами Нам владеть, как владеем в низовой земле, чтобы было на чем Нам быть в нашей отчине, а которые земли Наши за вами и вы их Нам отдайте; воевод не бойтесь, в боярские вотчины не вступаемся, а суду быть, по старине, как в земле суд стоит». После шести дней размышления новгородцы присягнули на полное подданство Московскому Великому Князю.

А. НЕЧВОЛОДОВ

 

Сказания о Русской земле.
М., 2007.

 

 

---

 

 

Об истинном монархическом миросозерцании

 

Продолжение. Начало см. в № 2 (98)

 

Предлагаемое ниже вниманию читателя сочинение приснопамятного подвижника благочестия архиепископа Серафима (Соболева) «Об истинном монархическом миросозерцании» стало откликом Владыки-монархиста на критику другой его книги – «Русской идеологии». Архиепископ Серафим опровергает неосновательные возражения против богоустановленности царской власти и другие неправые мнения, которые нередко можно встретить и у современных авторов.

 

 

11. РАЦИОНАЛИСТИЧЕСКОЕ ВОЗРАЖЕНИЕ
ПРОТИВ НАДЛЕЖАЩЕГО ОТНОШЕНИЯ
К ЛИЧНОСТИ ЦАРЯ И ЕГО ВЛАСТИ

 

Автор отзыва упускает из виду, что то положение, которое устанавливается им, не только расходится со Священным Писанием и велением Церкви, оно – неестественно и непсихологично. Разве можно допустить, чтобы мы, обращая внимание на отношение Царя к Богу, не обращали в то же время внимания на самую его личность? Ведь в этом отношении Царя к Богу и проявляется личность Царя. То и другое никак нельзя отделить друг от друга. Поэтому обращать внимание на отношение Царя к Богу – это значит обращать внимание на самую личность Царя. И когда мы на этом отношении останавливаем свое внимание, то этим мы, рассуждая психологически, не можем ограничиться.

Если наше внимание установит, что отношение Царя к Богу является надлежащим, то это вызывает в нас особое благоговейное отношение к Царю, именно как к его личности. Если внимание наше установит, что отношение Царя к Богу не является надлежащим, то мы будем желать, чтобы Царь изменил это отношение, и будем молиться, чтобы Господь просветил Царя Своего Божественною премудростью и укрепил его в Своем Божественном законе.

Наконец, если то же самое внимание наше обнаружит, что отношение Царя к Богу не только не является надлежащим, но и сопровождается его выступлением против Православной веры, то к такому Царю высшая церковная власть должна применить все указанные на этот случай канонические меры обличения и вразумления, вплоть до отлучения его от церковного общения, что было некогда сделано святителем Амвросием, епископом Медиоланским, в отношении Императора Феодосия Великого ввиду его тяжкого грехопадения.

Ясно, что и в силу психологических данных нельзя допустить, чтобы мы, обращая внимание на отношение Царя к Богу, не обращали внимания на самую личность Царя и могли бы в силу этого не иметь никакого к нему как личности отношения. Это отношение должно быть и обязательно в том направлении, которое указывается нам Священным Писанием, нашею Святою Церковью и ее Православною верою. Т. е. мы должны относиться к личности Царя как священной, с благоговением почитать его власть как богоустановленную и основанную на Божественном Откровении.

Нельзя здесь обойти молчанием и следующих слов автора критического отзыва: «...Наше внимание обращается не на образ и вид власти».

Выходит, что для него совершенно безразлично, будет ли в освобожденной России царская власть истинно самодержавной, или же она будет абсолютистской и даже конституционной.

Вообще, относительно данного места критической статьи надо заметить, что оно является крайне противомонархическим и по своему содержанию вредным для дела возрождения нашей Родины. Здесь высказывается противная Божественному Откровению и учению Православной Церкви мысль, что царская власть не установлена Богом и самая личность Царя и его власть будто не должны быть предметом нашего внимания. Зато здесь имеется в виду отношение Царя к Богу и своей власти как его внутренняя жизнь, которая и должна, по мнению автора критики, быть предметом нашего внимания.

Но печальный опыт наших дней ясно показал нам, какой произошел вред для России оттого, что внутренняя жизнь Царя стала предметом общественного внимания. Несомненно, во внутренней жизни многих наших царственных возглавителей были те или другие недостатки. Но, как внутренние и сокровенные, эти недостатки были предметом внимания их духовников и высшей церковной власти. Русский народ о них не знал, да и знать не хотел, пока они не выявлялись в форме выступлений против Православной веры, как это было в жизни Петра I и Екатерины II.

И такое отношение русского народа к внутренней жизни наших Царей было во благо России. Благодаря такому отношению престиж царской власти сохранялся во всей своей чистоте и непоколебимости перед лицом народа, что было важно для благоденствия страны.

Напротив, мы знаем, какой великий вред произошел для государства, когда внутренняя жизнь императора Николая II стала предметом внимания и общественной гласности, и сколько в связи с этим врагами России было излито на Царскую Семью нашу всевозможных клевет. Последние удаляли русское общество от Государя и весьма содействовали революции, погубившей могущественную и славную Российскую Империю.

 

Архиепископ

Серафим (СОБОЛЕВ)

 

Об истинном монархическом
миросозерцании. СПб., 2002.

 

Продолжение следует.