К юбилею нашей Победы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ТРАГЕДИЯ ПОБЕДИВШИХ

   День Победы… Четыре года кряду от наших дедов и прадедов он был безконечно далек. А сегодня – далеки от нас сами ветераны Второй мировой. Потому что, увы, почти все уже от нас ушли. Ну а те совсем немногие, что еще остались, – почти что все побеждены одиночеством, болячками и нищетой…
   Я очень хотел с ним встретиться. Посмотреть в глаза. Подержать за руку. Да хотя бы просто – побыть рядом. («Я помню. Я горжусь». Да, да. Где-то приблизительно так.) В первый раз я позвонил ему в самом начале апреля – потому что давшие мне его телефон люди сказали, что уже в середине месяца Александр Никитович может уехать в деревню, а там – его день рождения, а после – 9 мая, и тогда – все, уже до поздней осени…
   Застать Миленина, вопреки столь привычным представлениям о прикованном к дому образе жизни наших стариков, оказалось не так-то просто. Так что я стал звонить ему почти каждый день. А когда, наконец, дозвонился, от встречи со мной, журналистом, Александр Никитович, как и большинство ветеранов, начал сперва отпираться. Уговорил я его одной короткой фразой: «Это приказ. Боевой…»
…В условленном месте и в назначенный час меня ждет человек. Небольшого такого росточка. С маленькими усиками и наиживейшими глазами, по которым читаешь: он, Миленин, в той Великой и страшной войне на самом деле – победил. На вид Александру Никитовичу, кабы не знать, никогда было б не дать без нескольких дней восьмидесяти четырех: так, лет шестьдесят пять – максимум семьдесят, – не более того…
   Конечно же, не как старые, но как давно знакомые люди садимся мы на ближайшую лавочку. Наш разговор – и ни о чем, и – обо всем одновременно. Миленин рассказывает мне о том, что родом он из деревни, из Орловской области. О том, что на фронт попал в 43-м, совсем мальчишкой – в семнадцать с половиной лет. О том, что все это время – от и до – прослужил в зенитной артиллерии. «Правда, – спрашиваю его, – русское оружие – самое-самое?» – «Правда – улыбается он. – Нужно только как следует уметь с ним обращаться».
   Еще рассказывает, что – ранение ноги, даже показывает, чуть задирая штанину. И про темный кабинетик особиста – точь-в-точь, как в современных фильмах, – в котором он однажды побывал… О поводе к тому – конечно же, ни единого слова. Как ни слова о подвигах и о наградах. (А они есть, я точно это знаю). У поэта: «Кто всерьез воевал, почему-то не любит об этом…» И, сидя на лавочке рядом с Милениным, я в который раз прекрасно понимаю, почему. Все очень просто: потому что об этом – опять же поэт – «в словах не дано».
   Александр Никитович воевал в местах самых разных. Победу встретил под Москвой. За неделю до этого – 1 мая, в день взятия Берлина – отметил свой день рождения. Девятнадцатый по счету… После войны по распределению попал в подмосковный авиаград Жуковский. Проработал всю жизнь в авиации. Теперь вот – на пенсии. Домашние дела, телевизор, гараж… И плюс еще домик в деревушке под Клином, но об этом было выше.
   …Сидя на той лавочке, мы с Александром Никитовичем говорили еще о многом. Заодно – и о китайских пластмассовых «шмайссерах», с которыми бегают, стреляя друг в дружку, дети, и о гениальнейшем фильме про Вторую мировую «Мы из будущего», пару лет назад «выстрелившем» в самую десятку, и оттого, что без моралите, что между строк, еще «больнее», и, кажется, еще о том, что в последние времена у водителей маршруток пошла отвратительная «мера» – выдирать пенсионеров из салона… Миленин ко всему вышеописанному относится определенно мудро. С улыбкой. Во всяком случае, одну лишь улыбку только и видно глазами…
   …Пообщавшись, мы встаем. Мы оба спешим: я – по газетным делам, он – в гараж. Мы идем на автобусную остановку. Нам обоим – в одну сторону. Конечно, я предлагаю Миленину ехать вместе. Конечно же – на маршрутке. Говорю, что, поскольку потратил его драгоценное время, поскольку оторвал перед предстоящей поездкой от работы в гараже… В общем, пытаюсь придумать хотя бы что-нибудь, чтобы усадить Александра Никитовича вместе с собой в маршрутную ГАЗель и заплатить за двоих. Но он – ни в какую. Говорит, что, мол, совершенно никуда не торопится, что постоит, что дождется своего льготного транспорта, на проезд в котором у него есть документ…
   В результате я, конечно же, слушаюсь. Или, может быть, повинуюсь приказу… Впрочем, как бы ни было, на ближайшей подъехавшей маршрутке я уезжаю. И, уже сидя в салоне, уже давно заплатив, уже давно добравшись до всех своих дел, к которым спешил, и спустя еще много дней после, я, потомок победивших и, как говорится, представитель своего поколения, чувствую себя глубоко и глухо проигравшим. Конечно же, не в той, Великой, а в гораздо более важной – духовной и незримой, а значит – еще более страшной войне.
   Так что с какими бы помпой, блеском и размахом не прошло предстоящее празднование Дня Победы, всем нам хорошо бы, наконец, осознать, что то светлое, за которое проливали свою кровь и отдавали свои единственные жизни наши деды и прадеды, мы, увы, сохранить не смогли. Во всяком случае, на данный исторический момент.

Олег БОГАЧЕВ
член Союза журналистов России,
специально для «ПК»

Золото Русских

Ветеранам Великой Отечественной

Смолкните, люди! Замрите, куранты,
Остановив свои стрелы косые!
Наше богатство не есть бриллианты,
Золото Русских – герои России.

В битвах не знающие поражений,
Чванство врагов сокрушивши до праха, –
Золото Русских – герои сражений,
Спасшие мир от позорного страха.

Не породила такого природа
В тысячелетней своей круговерти –
НЕТ в этом мире другого народа,
Чтоб не сдавался до верной до смерти!

Лживой эпохи правдивый посланец,
Рвусь, как граната, простыми словами:
РАВНЫХ ВАМ НЕТ.
Я ВАШ ВНУК.
Я АФГАНЕЦ.
Я ПРЕКЛОНЯЮСЬ ПРЕД БОГОМ.
И ВАМИ.

Дмитрий ЛЯЛЯЕВ