ХУДОЖНИК ДОЛЖЕН ПОДРАЖАТЬ ПРЕПОДОБНОМУ СЕРАФИМУ

 

 

 

Так сложилось, что сразу несколько сотрудников нашего издания имеют художественное образование, поэтому, как уже заметил дорогой читатель, из всех областей искусства чаще других мы затрагиваем на своих страницах изобразительное. Надеемся, наши публикации на эту тему небезынтересны и помогают тем, кто с ними знакомится, соприкоснуться с прекрасным и прославить Господа Бога, создавшего человека по Своему образу и подобию, – способным творить, стремящимся к красоте, правде, вечности.

Сегодня мы беседуем с художником-живописцем, преподавателем Калужского областного училища культуры и искусств Ларисой Константиновной Минченко. Наша собеседница – человек глубоко верующий, что находит отражение как в ее картинах, так и в педагогической деятельности: несколько учеников Ларисы Константиновны подвизаются в православных монастырях, некоторые стали иконописцами, реставраторами, многие – воцерковились, продолжили обучение в Академии живописи, ваяния и зодчества И.С. Глазунова, Суриковском институте, Санкт-Петербургской Академии художеств им. Репина.

 

– Лариса Константиновна, расскажите, пожалуйста, о себе. Когда Вы начали рисовать, где учились, как стали художником?

– Детство мое прошло в Курске, а родилась я под Калининградом, в воинской части, где служил отец. До сих пор остались интересные воспоминания о тех местах – заросли, кругом леса и болота, мосты, переходы… Там семья прожила до моего пятилетия.

Будучи маленькой, помню, рисовала цветы. Мне подарили цветные карандаши, альбомчик. И еще одно яркое детское воспоминание – рядом с домом сажали много цветов, и вот сижу под ними, на корточках, кругом – ножки этих цветов, посмотришь вверх – красота над головой… Потом меня отдали в художественную школу. Затем – художественное училище им. В.А. Серова в Санкт-Петербурге (ныне – Санкт-Петербургское художественное училище им. Н.К. Рериха. – Примеч. А.С.) и Академия Художеств им. И.Е. Репина, переезд в Калугу…

 

– Кто такой художник, на Ваш взгляд? В чем должна заключаться главная цель занятия изобразительным искусством?

– В моем понимании и как мы стараемся донести это до ребят в художественном училище, художник – тот же философ. А что такое философия? Это размышления о жизни, об обществе, о мироздании, о внутреннем состоянии человека. Только размышлять можно по-разному: писатель, например, это делает при помощи пера, записывая свои мысли, а художник – при помощи изобразительных средств. Но для всех главная цель – понять самого себя, разобраться в себе, в окружающем, в смысле жизни.

 

– Как Вы относитесь к различным стилям изобразительного искусства: реализму, импрессионизму, авангарду?..

– Задачи импрессионизма, авангарда и других стилей – они все сосредотачиваются в реализме. В учебном процессе есть определенные упражнения, и, обучая студентов реалистической живописи, мы ставим перед ними конкретные, ограниченные задачи, при выполнении которых необходимо выразить ту или иную идею, мысль, состояние, т.е. уметь мыслить при помощи пятна, светотени, уметь размышлять при помощи линии… Все это просто отдельно взятые проблемы. А реализм вбирает в себя все, он гораздо шире, полнее, многограннее. Только есть люди, которые способны решать многие задачи, а есть те, кто не может все это постичь, и они останавливаются на определенном наборе средств, их способность выражаться ограничена.

Но еще, говоря об изобразительном искусстве, необходимо учитывать то, в какой области работает художник. Одно дело, если изображение выполняется где-то на стене, где нельзя разрушать плоскость, в таком случае оно и должно быть плоским, декоративным. Или возьмем эскиз гобелена – там свои цели, свое наполнение, содержание... Это декоративно-прикладное искусство – оно так и называется и именно так выполняется – не реалистически, и его нельзя выставлять как станковую композицию. А если речь идет о последней – она должна быть «полнокровной». Это и есть размышление художника о бытии. Но оно тоже может быть разным. Вот писатель может написать большой роман, где разворачиваются события, – так развивается и станковая картина. А может – лишь небольшой рассказ, очерк, этюд, в нем будет заложена своя идея, но его нельзя сравнивать с романом, с картиной. Можно всю жизнь писать великолепные этюды, быть «поэтом малой формы», и это тоже здорово. А писать картины, серьезные сюжетные композиции – не каждому дано, ведь для этого какая нужна внутренняя силища!

 

– Расскажите о своих учениках. Какие дети приходят в художественное училище, из каких семей, с какими способностями? Много ли по-настоящему увлеченных, желающих в будущем стать профессиональными живописцами?

– Сейчас все меньше и меньше таких ребят, которые понимают, куда они поступают. Но что касается таланта – у всех есть данные, все они способные и могут заниматься, другое дело, что настрой на жизнь художника – у единиц. Может быть, это потому, что приходят дети в основном из простых семей. Вот сейчас у меня группа – там нет родителей-художников или музыкантов, мамы и папы – рабочие, служащие… И тут уже, наверное, зависит от нас, педагогов, – сориентировать, дать понять, что это за работа, что предстоит в будущем. И сейчас ведь учатся почти одни девочки, а художник – это мужская профессия. Она тяжела не только морально, но и физически – сколачивать подрамники, натягивать холсты, носить постоянно этюдник с красками… Вот и говорим: «Вы понимаете, барышни, что вы выбрали?» Кто поймет, примет – дальше будет писать, а кто не захочет – после окончания училища пойдет, может быть, преподавать, в художественной школе с детишками заниматься.

 

– Какую цель Вы в первую очередь ставите перед собой как перед педагогом? Что Вы думаете о роли педагога в становлении юного художника?

– Здесь я исхожу из своего опыта. Нам повезло, у нас еще в художественной школе была педагог – настоящий художник, она сама писала. До этого нас учил доцент, он разрабатывал какие-то теории, методики… Но на занятия приходил и уходил с портфелем, он не был художником, он не мог нам этого передать, хотя методически, наверное, преподавал грамотно. А когда пришла Людмила Ивановна Пашкина – из ее групп почти все стали художниками, все поступили куда-то и сейчас работают. А из других – один-два человека. И наша дружба сохранилась на всю жизнь, до самой кончины Людмилы Ивановны – она почила два года назад. Все, кто прошел через ее руки, – все общались, она была неким связующим звеном, была нам как мать – творческая. И вот, видимо, эта преемственность в искусстве – от одной души к другой – должна быть. Сама Людмила Ивановна стала художником благодаря известному курскому живописцу Петру Константиновичу Лихину (1879–1967), ученику знаменитых русских мастеров В. Маковского, И. Репина, П. Чистякова.

Людмила Ивановна была удивительным человеком. Ее мама происходила из семьи Мошниных, из рода старшего брата батюшки Серафима Саровского – Алексея. Людмила Ивановна вспоминала, что у них в доме хранилась большая фамильная икона с житием преподобного Серафима, но потом куда-то пропала. А по линии отца ее предки были иконописцами. Поэтому она рисовала с детства и выбрала для себя профессию художника. А в Союз художников вступила только за несколько лет до смерти, всю жизнь работала в квартире, в маленькой мастерской-каморочке, но писала постоянно. Она смотрела на окружающий мир с восхищением: что бы ни увидела – листик, который как-то интересно освещается, цветочек, какую-то ветку – все вызывало ее восторг. Вот пчела жужжит над цветком, и она смотрит: «Это же чудо! Какое это чудо!» И так она ввела нас, детей, в окружающий мир, она открыла нам на него глаза! Мы вместе с ней ставили натюрморты, приносили ей такие букеты, ветки, ягоды, все, что росло у нас на огородах. И она тут же сфантазирует – это же не просто ветка, это художественный образ! Для нас это была сказка!..

Вот именно такой я и вижу главную роль педагога – чтобы из учеников получились художники, открыть им глаза на мир Божий, чтобы они не видели пороки. Потому что если глаза не открыты – человек будет замечать одну грязь, низость. Но изначально наш мир создан Богом прекрасным и человек сотворен прекрасным. Мне кажется, Людмила Ивановна даже никогда не видела ни в ком из людей ничего плохого, только хорошее, только доброе, светлое.

 

– Чем, на Ваш взгляд, художники верующие, воцерковленные отличаются от тех, кто далек от Православия?

– Хочу привести как пример одну телепередачу, в которой шел разговор об изобразительном искусстве. Для участия пригласили, с одной стороны, Ивана Глазунова – сына И.С. Глазунова, и других молодых православных художников, к сожалению, не помню их фамилий. А с другой – Гельмана, организатора различных кощунственных выставок «современного искусства» и его единомышленников.

 

 

Окончание см. на стр. 7.