«Мы прониклись общим чувством
благоговения к нашим предкам»

 

Царская Семья на торжествах в Спасо-Бородинском
монастыре, у усыпальницы генерала ТУЧКОВА. 1912 год

 

Особо торжественно было отмечено в России 100-летие Отечественной войны 1812 года.

Еще 2-го августа из Смоленска двинулся громадный Крестный ход с чудотворной Смоленской иконой Божией Матери – той самой, перед которой молилось русское воинство накануне Бородинского сражения. Царская Семья встретила чудотворный образ Пречистой на Бородинском поле 25-го августа, где на батарее Раевского у обелиска была отслужена панихида по погибшим воинам. 26-го августа, в день самого сражения, там же, на батарее Раевского, в установленном храме-палатке Императора Александра I был отслужен торжественный молебен.

В дни торжеств Царская Семья посетила Спасо-Бородинский монастырь. «Конечно, самыми приятными днями было 25 и 26 августа в Бородине, – писал Император Николай II Матери 10 сентября 1912 года. – Там все мы прониклись общим чувством благоговения к нашим предкам. Никакие описания сражений не дают той силы впечатления, которая проникает в сердце, когда сам находишься на этой земле, окрашенной кровью 58-ми тысяч наших героев, убитых и раненых в эти два дня Бородинского сражения. <...> Присутствие на панихиде и торжественном молебствии знаменитой иконы Божией Матери Одигитрии, той самой, что была в сражении, и обнесение ее вдоль фронта войск – это такие минуты, которые редко переживают в наши дни! В довершение всего удалось привезти несколько стариков, помнящих пришествие французов, но самое главное – между ними находился один участник сражения, бывший фельдфебель Войтинюк 122-х лет. Подумать только, говорить с человеком, который все помнит и рассказывает всякие подробности боя, показывает место, где был ранен, и т. д. Я им сказал стоять рядом с нами у палатки во время молебна и следовать за нами. Они все становились на колени сами и с помощью палок и сами вставали!»

В Высочайшем рескрипте на имя митрополита Московского Владимира 26-го августа 1912 года говорилось: «Сто лет назад, когда первопрестольная столица, а с нею и вся Святая Русь, переживала тяжкую годину нашествия двадесяти язык, православное духовенство, перенося вместе со всем русским народом лишения и невзгоды, оказало Отечеству великую заслугу. Будя в сердцах народа и доблестного воинства пламенную веру в Бога, беззаветную преданность своему Царю и любовь к Церкви и Родине, врагами униженным и поруганным, духовенство, среди ужасов смерти, пожаров и разорения, поддерживало мужество и крепкое стояние за Святую Русь возгреванием надежды на скорое заступление и помощь Божию. Вечно памятными останутся слова, вдохновенно сказанные Преосвященным Августином при встрече в Москве блаженной памяти Императора Александра Благословенного: „С нами Бог! Разумейте, языки, и покоряйтеся, яко с нами Бог! Господь сил с тобою, Царь!“».

 

Царский сборник

 

 

 

 

Об отношении к Церкви Императрицы Елисаветы Петровны

 

Знаменская церковь
в Царском селе

 

Царствование Императрицы Анны Иоанновны, омраченное владычеством немца Бирона, угнетавшего все русское и развившего до чрезвычайности деятельность Тайной канцелярии, представляет собою одну из самых печальных эпох в истории России.

После недолгого промежутка от кончины Анны Иоанновны на русский престол вступила Императрица Елисавета Петровна. Ее воцарение было с величайшею радостью приветствовано русским обществом, возлагавшим большие надежды на эту «дщерь Петрову».

Действительно, царствование Елисаветы Петровны было истинно русское. После владычества немцев, при дворе стали видны исключительно почти русские люди. За 20 лет правления Елисаветы Россия отдохнула от всей пережитой ею тяготы. И Русская Православная Церковь узнала спокойные дни. Не смущаемые никакими инославными влияниями и прогрессами, сводившими заживо в каменные гроба русских архиереев.

Нельзя опустить молчанием черты набожности Елисаветы Петровны, объясняемые во многом обстоятельствами ее молодости. <…> Несмотря на всю свою страсть к увеселениям, балам, спектаклям, нарядам, она в душе была чисто русская девушка и была предана Церкви и всем ее обрядам, как любая боярышня Московской Руси. Она часто езживала в Александровскую слободу, где некогда жил Грозный и где иночествовала одна из ее теток, так что жизнь иноческая была ей близко знакома. Она интересовалась внутренним бытом монастырей, вникала в назначение настоятелей, особенно для хорошо известных ей обителей, ходила на богомолье пешком.

Сердечная набожность Императрицы особенно ярко доказывается ее отношением к любимой иконе Знамения Богоматери, впоследствии прозванной Царскосельскою.

Эта икона, величественных размеров и весьма древняя, была домашнею иконою русских Царей и привезена в Россию при Романовых, как можно думать, Патриархом Цареградским Афанасием, который на обратном пути в Царьград преставился в г. Лубнах, где он почивает нетленно, в сидячем положении, почему и называется в просторечии «Афанасий сидячий». Петр Великий перевез икону эту в Петербург, и она стала впоследствии келейною иконою Цесаревны Елисаветы Петровны. В ту ночь, когда был произведен дворцовый переворот, возведший ее на престол, Елисавета Петровна молилась пред этой иконой и пред нею дала обет, в случае, если достигнет престола, не казнить в свое царствование ни одного человека.

Замечательно, что, воцарившись, она не тотчас издала манифест о своем восшествии на престол, но прождала несколько дней для того, чтоб манифест вышел в праздник Знамения Богоматери – 27 ноября.

Затем, в благодарность Богоматери, Императрица Елисавета в своем любимом месте пребывания, Царском Селе, воздвигла близ дворца церковь и торжественно Крестным ходом перенесла в эту церковь икону Знамения. В этом Крестном ходу участвовали члены Синода, все сановники и сама Императрица, время от времени поддерживавшая икону.

При Елисавете остававшиеся при дворе протестанты не смели говорить против Православия, тогда как в царствование Анны Иоанновны Православие открыто гнали. Елисавета дала преимущества принимающим Православие: освобождение от суда и наказания за незначительные преступления, повышение служащих в чинах. Она так всюду выставляла свое уважение к вере отцов, что при ней некоторые из остзейских дворянских фамилий приняли Православие.

Одним из людей, сиянием своей чистой души освятившим эпоху Елисаветы и пользовавшимся личным почитанием Императрицы, был епископ Белгородский Иоасаф.

 

Евгений ПОСЕЛЯНИН

Очерки из истории русской
церковной жизни в ХVIII веке