Белорусская Церковь
в годы Великой Отечественной войны

В документальной книге Светланы Силовой «Крестный путь» приводятся малоизвестные факты о том, как жила Православная Церковь Белоруссии в годы оккупации – с июня 1941 по июль 1944 года. Приведем некоторые данные из этой книги, по ним можно видеть, что православное духовенство в полной мере разделило горькую судьбу своих земляков.

«Как только немецкие войска заняли Белоруссию, новые власти сразу взяли Православную Церковь под жесткий контроль. Священнослужителей обязали заполнить личные анкеты и пройти регистрацию, представить данные о состоянии храма, клира и прихода. Они не имели права свободного передвижения по территории Белоруссии. Согласно идеологическим установкам Гитлера, была сделана попытка оторвать Белорусскую Церковь от Московского Патриархата и создать новую самопровозглашенную национальную церковь, но в целом эта попытка не удалась.

Нацисты разрешили деятельность православных приходов только в рамках жесткого контроля, и ни в коей мере не должна была проявиться патриотическая позиция священников. Но народ не принял «нового порядка» и поднялся на борьбу. Многие священнослужители не только молитвами поддерживали партизан и подпольщиков, но оказывали им действенную помощь. Горечь по поводу репрессий, перенесенных от советской власти в 30-е годы, не заслонила сознания общей беды, которая пришла на их землю.

Возобновление церковной жизни на оккупированной территории произошло очень быстро. Всего в Минской епархии в 1941 году было открыто около 120 приходов (30% от дореволюционного числа). В них проходило огромное количество Крещений и Венчаний. Документально установлено, что в первые 4 месяца оккупации Минска было крещено около 22 тыс. детей. Священники венчали одновременно по 20-30 супружеских пар. Так сама жизнь показала, что вера в народе была жива.

В Белоруссии сразу возникло мощное антифашистское движение. В тылу врага были созданы обширные партизанские зоны и края. По данным военных историков, к концу 1943 года партизаны контролировали около 60% всей территории, а немецкая власть держалась в основном в городах и вдоль железнодорожных магистралей. В этих условиях православные священники решали тяжелую проблему: как окормлять свою паству, как поддержать дух народа?

Они были тесно связаны с прихожанами через Таинство Исповеди. В городах духовенство не имело возможности активно помогать партизанам, а в сельских приходах, особенно отдаленных, эта помощь была очень распространенной. Формы ее были самые разные: снабжение партизан медикаментами, лечение раненых, укрытие молодежи от германской неволи, участие в разведоперациях и даже борьба с оружием в руках.

Однако сложность была в том, что дома священников часто навещали и партизаны, и полицейские. Малейшая ошибка в поведении могла повлечь за собой гибель как от рук карателей, так и от мести партизан. Они хорошо понимали, что ставят под угрозу и жизнь своих близких, но в пастырском служении руководствовались словами Священного Писания: Ибо лучше нам умереть в сражении, нежели видеть бедствия нашего народа (1 Макк. 3, 59).

ОТЕЦ АНАТОЛИЙ МИСЕЮК

Священник деревни Массоляны Гродненской области Анатолий Мисеюк передавал продукты для партизанского отряда «Звезда» через связного Ивана Колосникова. В дом священника партизаны приходили по рекомендации местных жителей, которые были уверены в своем пастыре. Он никогда не отказывал. Они заходили к нему и накануне задания, и после, чтобы пообедать и отдохнуть. Руководство отряда «Звезда» даже выдало ему справку о том, что он помогал партизанам и с его стороны «предательских дел и сотрудничества с оккупантами не замечено».

Такие справки партизанское командование выдавало редко и крайне неохотно. Это было связано с тем, что, несмотря на оккупацию, сохранялась общая линия государственной политики – воинствующий атеизм. Период оккупации – вообще крайне сложное и противоречивое время. Каждый день любой человек, находившийся на территории врага, рисковал жизнью. Все священнослужители были обязаны зачитывать в храмах приказы военных и гражданских оккупационных властей. Вынужден был делать это и отец Анатолий. Например, в апреле 1943 года он зачитывал в церкви приказ о мобилизации молодежи на работы в Германию, но при этом сам прятал молодых прихожан, рискуя жизнью своих малолетних детей.

Когда война кончилась, его испытания не прекратились. 30 ноября 1945 года он был арестован и заключен в Гродненскую тюрьму НКВД. Его обвинили в связях с немецкими властями и произнесении «проповедей антисоветского характера». Его судил военный трибунал. Не облегчили его участь ни показания партизан, ни справки командования, ни отзывы тех прихожан, кому он лично спас жизнь. Допросы длились долго, силы его были измотаны, но виновным он себя не признал. Дело несколько раз отправляли на доследование. 4 декабря 1946 года Судебной коллегией по Уголовным делам Гродненской области он был приговорен к 7 годам исправительно-трудовых работ с поражением в правах на три года. Отбыв срок в лагерях, он жил в Риге и был реабилитирован только 31 июля 1992 года.

ОТЕЦ НИКОЛАЙ ХИЛЬТОВ

Еще один яркий пример служения Богу и людям показал сельский священник из Минской области Николай Хильтов. Он постоянно помогал разведгруппе под командованием Михаила Шершнева из бригады им. Чапаева. Однажды осенью 1942 года после выполнения задания диверсионная группа в составе пяти партизан остановилась в доме отца Николая, и в это время в деревню нагрянули немцы. Пришлось священнику в одной из комнат запереть партизан, а в другой принимать карателей. Побыв недолго, они ушли.

Священник не раз спасал командира диверсионной группы М. Шершнева, выдавая его за своего племянника: обезпечил его «западной» одеждой, добыл ему пропуск и паспорт, указывал ему расположение полицейских засад. В ноябре 1942 года в перестрелке с карателями погиб партизанский разведчик Н. Анохин. Его тело принесли в дом священника, где отец Николай совершил погребальный обряд.

Сохранились воспоминания его дочери, Надежды Хильтовой. Читая их, словно слышишь голос из прошлого: «Мой папа, Хильтов Николай Александрович и мама Наталья Ивановна, а также дядя Георгий и тетя Лида Волосович, были арестованы фашистами в 1944 году и замучены в концлагере Колдычево за связь с партизанами. Наш дом был явкой для них. Частые, в основном, ночные визиты партизан подвергали нашу семью большой опасности. Мы знали это, но никто из родных не высказывался за то, чтобы прекратить эти связи. Ненависть к врагам Родины была куда выше страха перед ними.

В 1942 году мне было 14 лет, а сестре Кире – 11. Я помню, что в те дни у нас дома постоянно велись разговоры о партизанах. Их называли «ереминцы», «жуковцы», «дунаевцы», «шестопаловцы». Бывали ночи, когда лишь только уедут партизаны, как стучатся в дом местные полицаи. Одна ночь мне особенно запомнилась своей тревожностью. С вечера были «жуковцы», как только они ушли, явились полицаи, а после них пришел пулеметчик Гриша Кузнецов. Многие из партизан нуждались в медицинской помощи. Мама делала им перевязки, а я помогала».

…Жаль, что память о подвиге долгое время хранили только дочери и фонды местного музея. До сих пор нет никакого мемориального знака в честь простого приходского священника отца Николая Хильтова, который честно прошел свой путь до конца, жизнь положив за други своя.