Принять нельзя отвергнуть

О новой редакции документа «Всеправославного собора»

«Отношения Православной Церкви с остальным
христианским миром»

 

Преподобный Иустин (Попович)

 

Продолжение. Начало см. в № 16 (160)

 

Cогласно журналам Синода РПЦ МП от 15 июля с. г., Синодальной библейско-богословской комиссии предстоит изучить документы «Всеправославного» критского собора, принимая во внимание «могущие поступить отклики и замечания Преосвященных архиереев, духовных учебных заведений, богословов, клириков, монашествующих и мирян». Желая поучаствовать в выработке верной общецерковной позиции, постоянный автор «ПК» священник Михаил Новиков провел анализ наиболее спорного критского постановления «Отношения Православной Церкви с остальным христианским миром». В комментариях, кроме цитат из сочинений Святых Отцов и современных подвижников, батюшка использовал и фрагменты наиболее удачной уже ранее обнародованной в СМИ критики и некоторые исторические материалы.

 

13. В случае необходимости нужно прилагать усилия по координации работы различных Межправославных богословских комиссий, учитывая, что существующее единство Православной Церкви должно раскрываться и проявляться также и в рамках этих диалогов.

 

В первоначальном варианте этот пункт выглядел следующим образом: «В случае необходимости нужно прилагать усилия по координации работы различных Межправославных богословских комиссий, учитывая, что и в этой области должно раскрываться и проявляться неразрывное онтологическое единство Православной Церкви».

Как видим, предложение было отчасти перестроено и «неразрывное онтологическое» единство стало «существующим», хотя на смысловом значении эти изменения не отразились.

Смысл же, очевидно, состоит в том, что единство Православной Церкви мыслится авторами документа в рамках некоей бюрократической структуры, возглавляемой и управляемой Константинопольским Патриархом. Такой вывод напрашивается как из предыдущих, уже рассмотренных нами параграфов, так и из последующих, в частности, 14-го, который гласит:

 

14. Любой официально объявленный диалог заканчивается с завершением работы соответствующей Смешанной богословской комиссии, когда председатель Межправославной комиссии подает отчет Вселенскому Патриарху, который с согласия Предстоятелей Поместных Православных Церквей объявляет об окончании диалога. Ни один диалог не считается завершенным до того момента, пока на всеправославном уровне не будет объявлено решение о его окончании.

 

«Иными словами, – отмечает по поводу этого пассажа отец Владимир Василик, – не все Предстоятели Поместных Церквей объявляют об окончании диалога, а Вселенский Патриарх, и именно ему подотчетен председатель Межправославной комиссии. Соответственно, в этом документе проявляются контуры „восточного папизма“ – соединения онтологического и бюрократического, и первенства не только по чести, но и по власти, признаваемого за Константинопольским Патриархом».

 

Как мы уже сказали, такие властные притязания не просто незаконны с точки зрения Священного Предания и канонов Церкви, но в контексте рассматриваемого постановления об экуменических диалогах с еретиками они еще и представляют сугубую опасность для Вселенского Православия, угрожая его чистоте.

Преподобный Иустин Сербский в записке Архиерейскому собору Сербской Православной Церкви по поводу созыва «Великого собора Православной Церкви» еще в 70-е годы прошлого века писал: «Не могу избавиться от впечатления и убеждения, что все это указывает на тайное желание известных лиц Константинопольской Патриархии: чтобы первая по чести Патриархия в Православии могла навязать свои концепции и свое поведение Православным Автокефальным Церквам и вообще православному миру и православной диаспоре и санкционировать такое неопапистское намерение „Вселенским собором“. <…> Но было бы не по-евангельски, если бы Константинополю позволили <…>, чтобы он привел все Православие к краю пропасти, как это уже раз случилось на Флорентийском псевдособоре (речь идет о Флорентийской унии с католиками, – примеч. ред.), или чтобы он узаконил канонически и догматически определенные исторические формы, которые в какой-то момент вместо того, чтобы быть для Церкви крыльями, могут превратиться в оковы для нее и для ее преображающего присутствия в мире».

Но посмотрим, какие перспективы наметили далее авторы документа.

 

15. После успешного завершения работы какого-либо богословского диалога на всеправославном уровне принимается решение о восстановлении церковного общения, которое должно основываться на консенсусе всех Поместных Православных Церквей.

 

По поводу содержания данного не претерпевшего изменений пункта возникает вопрос: на что же рассчитывают «православные» экуменисты, какого успеха они ожидают? Идет ли тут речь о признании целыми неправославными сообществами своих заблуждений, отречении от них и присоединении покаявшихся еретиков к Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви? Или же подразумевается экуменическое «соединение церквей» в результате установления некоего «общего знаменателя» с еретиками, некоей договоренности при условии сохранения «частных богословских мнений» по вызывающим разногласия вопросам?

Если составители документа рассчитывают на покаяние и вхождение еретических «церквей» в лоно Православия, то по меньшей мере они пребывают в какой-то иллюзии. Святитель Игнатий (Брянчанинов) еще в XVIII веке высказывал убеждение, что «обращение еретика и раскольника к правоверию – особенная милость Божия, устраивается особенным Промыслом Божиим для избранников, известных Единому Богу. Человеческие средства к обращению раскольников и еретиков безсильны». Как же в таком случае обстоит дело с вразумлением целых «конфессий» заблудших, к настоящему моменту уже чрезвычайно исказивших догматические и нравственные законы истинной веры?!

Святитель Серафим (Соболев), прозорливец и чудотворец, констатировал: «Не следует забывать, с каким упорством и фанатизмом еретики отстаивают свои религиозные убеждения. Соединение с Православной Церковью, как показывает действительность, нужно отнести к разряду единичных фактов, и притом весьма редких и исключительных. Будем всегда помнить пророческие слова Христа: „Сын Человеческий пришед убо обрящет ли веру на земли“ (Лк. 18, 8). Ввиду всего этого у нас не может быть основания для надежды, что т. н. „христианские церкви“ могут соединиться в вере с Православною Церковью. Мы должны ожидать большего и большего сокращения числа истинно верующих людей».

Если же критскими «богословами» предполагается экуменическое «соединение церквей», то, конечно, Господь может попустить заключение такого беззаконного союза некоторой части бывших православных с еретиками, как попускал ранее Ферраро-Флорентийскую и Брестскую унии. Но к Церкви Христовой, которую не одолеют и врата адовы (см.: Мф. 16, 18), это объединение не будет иметь никакого отношения. И потому, как сказано в Резолюции Московского всеправославного совещания 1948 года «Экуменическое движение и Православная Церковь», «целеустремления экуменического движения, выразившиеся в образовании „Всемирного совета церквей“ с последующей задачей организации „экуменической церкви“ <…>, не соответствуют идеалу Христианства и задачам Церкви Христовой, как их понимает Православная Церковь».

Дальнейший текст рассматриваемого документа не оставляет сомнений в том, что предполагается именно второй вариант – экуменическое объединение.

 

16. Одним из главных органов в истории экуменического движения стал «Всемирный совет церквей»  (ВСЦ). Некоторые Православные Церкви были среди его учредителей, а затем все они стали его членами. Как сформировавшийся межхристианский орган, ВСЦ, так же как и другие межхристианские организации и региональные органы, такие как «Конференция европейских церквей» (КЕЦ), «Совет ближневосточных церквей» и «Всеафриканский совет церквей», несмотря на то, что включают в свой состав не все инославные христианские церкви и конфессии, исполняют важную задачу в деле продвижения единства христианского мира. Грузинская и Болгарская Православные Церкви покинули состав ВСЦ: первая в 1997-м, а вторая – в 1998 году. Они имеют свое особое мнение о работе «Всемирного совета церквей» и, таким образом, они не участвуют в проводимых «Всемирным советом церквей» и другими межхристианскими организациями диалогах.

 

Относительного этого положения, также перенесенного в итоговое постановление собора без каких-либо поправок, можно сказать следующее. Понятно, что его авторы, активно участвующие в экуменическом движении и годами сотрудничающие с неправославными в рамках работы ВСЦ, положительно оценивают эту организацию и ее (свою!) деятельность. Однако для православных христиан имеет значение не мнение какого-либо священнослужителя или даже группы иерархов, а то, как взирает на те или иные начинания наш Господь Бог. Он же открывает Свою волю через особых избранников, исполненных благодати Святаго Духа, один из которых – преподобный Иустин Сербский – охарактеризовал упомянутую организацию (ВСЦ) как «еретическое, гуманистическое и человекопоклонническое общество, состоящее из 263 ересей (на момент написания этих строк), из которых каждая есть духовная смерть».

А любое частное воззрение в Церкви проверяется при сравнении его с всегда истинным и неизменным православным учением, почему и позиция Грузинской и Болгарской Поместных Церквей, покинувших ВСЦ, – не какое-то саботажное «особое мнение», а единственно верное решение, которому стоит последовать и прочим Патриархатам..

 

Продолжение см. на стр. 15