Восстал как скала против унии

 

«Вел. кн. Василий Темный отвергает соединение
Православной Церкви с латинской»
Худ. ЧОРИКОВ Б.А.

 

Вступление на великокняжеский престол Василия Васильевича после смерти его отца Великого Князя Василия Димитриевича, последовавшей в 1425 году, осложнилось вспыхнувшей в среде московских князей величайшей т. н. «шемякинской» смутой. Она была первой и последней в потомстве Иоанна Калиты, но ознаменовалась жестокой борьбой и кровопролитием. В результате этого соперничества Василий был ослеплен претендентами на великокняжеский престол. Право занять его оспаривали по обычаям старины дядя Василия – Юрий Звенигородский и его сыновья Василий Косой и Димитрий Шемяка, не желавшие признавать волю Димитрия Донского об утверждении нового порядка престолонаследия – от отца к сыну. Но народ, помогая Василию, ясно показал, насколько ему дорог законный Государь.

Несмотря на эти внутренние безпорядки, «смирный, добрый и всегда уступчивый» Великий Князь Василий Темный (как его стали звать после ослепления) принял величайшее историческое решение: безоговорочно отверг Флорентийскую унию (1439 г.), к которой предательски присоединился участвовавший в ней митрополит Киевский и всея Руси Исидор (грек, поставленный Константинополем вопреки воле Великого Князя). С тех пор Москва стала сама выбирать себе митрополитов собранием русских епископов. Царьград же в 1453 году был взят турками.

Так, после падения Византии Москва с ее Государем, митрополитом и народом сделалась средоточием истинной Христовой веры, к ней стали стремиться сердца всех православных людей. В их сознании она стала третьим и последним Римом, т. к. в первом, древнем Риме, Православие проявилось впервые, во втором, Византии, оно укрепилось и распространилось на многие народы, а в третьем Риме, Москве, оно должно сохраниться до скончания века. «Четвертому же Риму не быть», – пророчествовал старец Филофей.

Этому значению Москвы в деле сохранения Православия русские люди обязаны всецело Божией благодати, осенившей «слабовольного» Василия Темного восстать как скала против Флорентийской унии – несмотря на молчаливую готовность духовенства смириться с ней. «Это одно из тех великих решений, – писал историк С. Соловьев, – которые на многие века вперед определяют судьбы народов».

Укрепившаяся в правление Великого Князя Василия II Васильевича верность древнему благочестию поддержала самостоятельность Руси в Смутное время в 1612 году, подвигла к борьбе за веру в польских владениях, произвела соединение Малой России с Великой, обусловила падение Польши, могущество России и связь последней с единоверными народами Балкан.

 

По книге А. НЕЧВОЛОДОВА
«Сказания о Русской земле».
М., 2007.

 

 

---

 

 

Об истинном монархическом миросозерцании

 

Продолжение. Начало см. в № 2 (98)

 

Предлагаемое ниже вниманию читателя сочинение приснопамятного подвижника благочестия архиепископа Серафима (Соболева) «Об истинном монархическом миросозерцании» стало откликом Владыки-монархиста на критику другой его книги – «Русской идеологии». Архиепископ Серафим опровергает неосновательные возражения против богоустановленности царской власти и другие неправые мнения, которые нередко можно встретить и у современных авторов.

 

7. ОБВИНЕНИЯ НАС В АБСОЛЮТИЗАЦИИ ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ
НА ОСНОВАНИИ НАШЕГО УЧЕНИЯ О ЕЕ БОГОУСТАНОВЛЕННОСТИ.
НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ МНЕНИЯ О БЕЗРАЗЛИЧНОМ ОТНОШЕНИИ
ИИСУСА ХРИСТА К ГОСУДАРСТВЕННЫМ ИНТЕРЕСАМ. НЕПРАВИЛЬНЫЙ
ВЗГЛЯД НА ЦАРСКУЮ ВЛАСТЬ, КАК НА ЦЕННОСТЬ ОТНОСИТЕЛЬНУЮ

 

Конечно, в основе всех этих возражений автора критики лежит отрицание богооткровенной истины о богоустановленности царской власти. Если, по его словам, мысль об этом в «Русской Идеологии» есть основная, то у него основною мыслию, на которой сосредоточена вся его критика и о которой в ней все время говорится, является рационалистическая мысль, что царская власть как таковая не есть богоустановленная, ибо она не основана на Священном Писании и потому не является ценностью сама по себе.

Отсюда автору критики непонятно, почему даже одно сомнение в богоустановленности царской власти и ее ценности самой по себе является актом, направленным против Священного Писания.

Царская власть основана на Священном Писании, на его свидетельстве о ее богоустановленности, и мы должны иметь веру в это свидетельство как в богооткровенную истину. Вместе с тем мы должны считать царскую власть весьма ценною «саму по себе», т. е. по ее существу, каковою она является опять-таки в силу своей основанности на Священном Писании.

Рассуждая о царской самодержавной власти в своем слове на день венчания на Царство Императора Николая Павловича, составитель учебника догматического богословия московский митрополит Макарий (в то время он был архимандритом и профессором Санкт-Петербургской Духовной академии) говорит: «Вера повелевает нам: „Всяка душа властем предержащым да повинуется“ (Рим. 13, 1); но почему? Потому, ответствует вера, что „несть бо власть, аще не от Бога; сущия же власти от Бога учинены суть. Темже противляяйся власти, Божию повелению противляется: противляющиися же себе грех приемлют“ (Там же, 2); потому, что и эти низшие начальники не человеческий суд творят, но Господень (см.: 2 Пар. 19, 6), и эти от Царя поставленные князи, суть также „слуги Божии“ (Рим. 13, 14)» (Собрание некоторых слов архимандрита Макария, инспектора и профессора богословских наук Санкт-Петербургской Духовной академии. СПб., 1847. С. 131).

По учению того же митрополита Макария, не имеющий веры в богооткровенную истину о богоустановленности царской власти погрешает даже против всей Православной веры. «Не говорите, – учит он, – будто возможно держаться вольного образа мыслей и действий в смысле политическом и в то же время всецело содержать Православную веру, быть благочестивым христианином и истинным сыном Христовой Церкви: все это слова без значения. Ибо Православная вера, между прочим, научает нас: „Несть бо власть, аще не от Бога, сущия же власти от Бога учинены суть“ (Рим. 13, 1), – следовательно, тот уже не сохраняет вполне Православной веры, кто не верует душою и сердцем в эту священную истину <...>. „Иже бо весь закон соблюдет, согрешит же во единем, бысть всем повинен“ (Иак. 2, 10)» (Указ. соч. С. 99).

Упрекая нас за наш взгляд на царскую власть как на богоустановленную, основанную на Божественном Откровении, автор критического отзыва заявляет, что царская власть имеет только ценность относительную. «Нам представляется, – говорит он, – что желание архиепископа Серафима абсолютизировать царскую власть принципиально ошибочно. Наоборот, мы поймем ее ценность и значение только тогда, когда поймем, что она есть ценность только относительная. Самодовлеющая ценность есть только одна – Церковь, Тело Христово, благодатная жизнь во Христе, и мы сможем верно определить ценность царской власти только по ее отношению к этой ценности – Церкви, к ее миссии, к делу Христову на земле. И это должно быть выражено точно и твердо. Книгу архиепископа Серафима отчасти потому и трудно разбирать, что такой точности в его книге нет» (К учению о Святой Руси. С. 99).

Если мы будем рассматривать царскую власть в ее отношении к Богу, то ее можно назвать ценностью относительною, и не только ее, но и все существующее, как получившее свое бытие от Бога. Но автор критической статьи называет царскую власть относительною ценностью в ее отношении к Церкви. При этом Церковь называется им ценностью самодовлеющею. В силу этого автор критического отзыва допускает здесь большую ошибку. Церковь есть создание, или учреждение Божие: Созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей (Мф. 16, 18). Также и церковная власть является созданием или учреждением Божиим, как об этом свидетельствует то же самое Священное Писание. Следовательно, нельзя называть царскую власть в ее отношении к Церкви ценностью относительною; как нельзя называть и Церковь ценностью самодовлеющею.

А также неправильно автором критики называется самодовлеющею ценностью и благодатная жизнь во Христе. Она ведь не может быть самостоятельным источником своего возникновения, преуспеяния и совершенства. Все это зависит от благодати Святаго Духа как от средства нашего спасения. Благодатию есте спасени (Еф. 2, 5). Впрочем, и самая благодать, как энергия Божия, не может быть самодовлеющею, т. к. она не тождественна с Богом, Которого Одного только можно назвать самодовлеющим и для Своей Божественной жизни, и для всего существующего, и, в частности, для нашей благодатной жизни. Вот почему святой апостол Павел сказал: Бог бо есть действуяй в вас и еже хотети и еже деяти о благоволении (Флп. 2, 13).

 

Архиепископ

Серафим (СОБОЛЕВ)

 

Об истинном монархическом
миросозерцании. СПб., 2002.

 

Продолжение следует.