ЭЛЕКТРОННАЯ ВЕРСИЯ ГАЗЕТЫ "ПРАВОСЛАВНЫЙ КРЕСТ"
ЛЮБОВЬ К ОТЕЧЕСТВУ ИМПЕРСКОЕ МЫШЛЕНИЕ СТРАНИЦА 6
СТРАНИЦЫ: || 1 || 2 || 3 || 4 || 5 || 6 || 7 || 8 || 9 || 10 || 11 || 12 || 13 || 14 || 15 || 16 ||

 

 

 

Автор «славянофильского катехизиса»

 

 

Выдающийся Русский мыслитель, государственный и военный деятель Александр Алексеевич Киреев (1833–1910) происходил из семьи, которой покровительствовал сам Николай I. Выполняя желание Императора, он закончил Пажеский корпус (престижное военно-учебное заведение Российской Империи, – примеч. ред.) и в 1853–1862 годах служил в любимом полку Самодержца – конной гвардии. На протяжении трех десятилетий (в 1862–1892 гг.) Киреев был адъютантом брата Александра II Великого Князя Константина Николаевича, а затем состоял при его вдове Великой Княгине Александре Иосифовне. В 1907 году он достиг вершины своей военной карьеры – Николай II произвел его в полный генеральский чин.

Родившись в семье с сильными славянофильскими настроениями, Александр Алексеевич с детства формировался как человек консервативных убеждений. Он мечтал о возрождении Русской соборности времен Московского Царства и отстаивал знаменитый славянофильский лозунг: «Силу власти – Царю, силу мнения – народу». С конца 1860-х годов он был одним из активнейших членов Петербургского славянского комитета. Киреев прославился как одаренный публицист и популяризатор славянофильских идей, а со временем стал постоянным автором «Московских ведомостей», «Славянских известий», «Русского обозрения», «Нового времени» и других периодических изданий консервативного направления. В начале XX века он примыкал к кружку «москвичей», в который входили известные консервативные общественные деятели: Д. А. Хомяков, К. Н. Пасхалов, С. Д. Шереметев, братья Самарины, братья Голицыны и др.

Православие Киреев считал высшим выражением этического начала Русского народа. Мыслитель много лет посвятил изучению религиозно-философских вопросов, плодотворно сотрудничал в «Богословском вестнике», в 1872 году был избран секретарем петербургского отдела вновь образованного Общества любителей духовного просвещения, а в 1904 году – почетным членом Московской духовной академии.

Революционные события 1905–1907 годов Киреев воспринял резко отрицательно. Он стоял на позициях Совета объединенного дворянства, «Союза Русского Народа» и других консервативно-монархических организаций, боровшихся против революции и выступавших за незыблемость Самодержавия. Александр Алексеевич несколько раз обращался к Николаю II со всеподданнейшими записками, умоляя его следовать «заветам старины» и не вводить в Империи систему представительства по западному образцу. Спасение России он видел в уничтожении бюрократического «средостения» между Монархом и народом и учреждении чисто законосовещательной Думы в качестве «совета всей земли».

А. А. Киреев был одним из тех деятелей Русской политики, философии и культуры, которые старались в меру своих сил бороться за сохранение истинно Русских начал и при этом не стремились к публичности. В XXI веке имя и дела Александра Алексеевича мало известны Русским патриотам. Между тем многое из того, о чем писал «последний могиканин» славянофильства, в наши дни звучит уже сбывшимся пророчеством или актуальнейшим размышлением о давних проблемах, стоящих перед Россией на новом историческом этапе.

 

Татьяна ВИНОГРАДОВА

 

По материалам интернет-СМИ

 

Сущность славянофильского учения

 

 

,,,В чем же заключаются идеалы, которым служило и будет служить Славянское Общество? (Славянское благотворительное общество, также Славянский благотворительный комитет или Славянский комитет – общественная организация в Российской Империи, учрежденная в начале 1858 г. кружком московских славянофилов в Москве как Славянский благотворительный комитет, имевший целью благотворение православным и другим славянам из добровольно собираемых пожертвований. – Примеч. ред.) Какие это идеалы? Это те же самые, перед которыми преклоняется и Русский народ: Православие (здесь и далее выделения авторские, – примеч. ред.), понимаемое как сумма всех этических взглядов народа, Самодержавие как выражение его взглядов политических, и то и другое неразрывно и органически связанное с Русской Народностью, которая им служит сферою действия и которой они служат высочайшим выражением. Им искони верила Россия, ими она жила и «стояла», ими же она будет стоять и впредь!

Христианская вера, и притом в ее восточной православной форме, есть тот идеал, который наиболее дорог Русскому народу, который для него выше всего на свете; он обусловливал исстари, обусловливает и поныне всю нравственную жизнь Русского народа, всю его многострадальную тысячелетнюю историю. Ни доведенный до абсурда авторитет римского первосвященника (непогрешимость), поглотившего совесть католического мира и оставившего своим «подданным» одно только право – радоваться своему нравственному рабству (cadaver esto), ни протестантская атомизация Церкви, перенесшая церковный авторитет в душу каждого отдельного человека и тем уничтожившая и само понятие об этом авторитете, не удовлетворяют, да и не могут удовлетворить Русского православного человека, ясно сознающего, с одной стороны, необходимость авторитета Церкви, с другой – желающего сохранить свою нравственную свободу. По его и нашим понятиям, авторитет церковный коренится в Священном Писании и в догматических постановлениях Вселенских Соборов. <...>
Такая, и исключительно такая Церковь служит опорой и для самого государства; она никогда не может стать во враждебные к нему отношения, разве само государство поднимет на нее святотатственную руку и вынудит Церковь <понимая, конечно, под этим словом не только духовенство, но и всех детей ее, т. е. и мирян> к самозащите. Но такие минуты нравственного затмения не могут превратиться в ту постоянную борьбу, которая раздирает Запад, с тех пор как католическая церковь превратилась в политическую державу, а государство стало нехристианским, даже «безбожным». У нас отношения между Церковью и государством не должны и не могут быть враждебны, для этого нет логического повода. Такой повод нужно бы сочинить (об этом, впрочем, начинают, по-видимому, хлопотать некоторые представители т. н. «либерального» лагеря, которые отыскали у нас какую-то «клерикальную» партию и которые собираются бороться с «Русским клерикализмом»). России не нужны хитроумные (и все-таки неприменимые) теории и формулы, выработанные на Западе, вроде знаменитой формулы графа Кавура – свободная Церковь в свободном государстве. Они с грехом пополам, и то лишь временно, могут быть применяемы на Западе, где между церковью (говорю, конечно, не о протестантских церковных союзах, а о церкви католической) и государством возможен не мир, а лишь перемирие, где то одна, то другая сторона поборола соперницу, где то государство шло с повинною в Каноссу, то Христос уступал место французской «богине Разума» (La deesse Raison). У нас, повторяем, такой вражды между Церковью и государством не может быть. Это станет особенно очевидным, когда мы вникнем в дух Русского народа, в его взгляд на Церковь: Русский человек более, «первее» сын Православной Церкви, нежели гражданин Российского государства; он, во-первых, православный, а потом уже Русский. Даже в делах чисто гражданского свойства, например на мирских сходках, Русский обращается к миру словами «православные»; ему и в голову не придет начать свою речь словами «граждане» (citoyens). Этим взглядом Русского человека объясняется тот факт, что он скорее будет смотреть на православного грека или араба как на «своего», на близкого, родственного ему человека, нежели, например, на своего согражданина, русско-подданного поляка, говорящего на языке, почти ему понятном, но не принадлежащего к его Церкви.

Отделить Церковь от Русского народа, представить его себе «обезверенным», почерпающим свои этические, политические и общественные идеалы из какого-нибудь курса «Гражданской морали» – просто невозможно; страшно и подумать о том, что стало бы с Россией, ежели бы она оказалась без Церкви, без религии, ежели бы она превратилась в «атеистическое государство», к чему неудержимо идет Запад. Россия есть и представительница, и защитница Православия, как и Православие – защитник России. Ведь именно оно спасло Россию в «смутное» время.

Ставя так круто и резко вопрос об органической связи между Россией и Православием, связи, в которой мы видим залог ее силы и будущего ее величия, мы считаем необходимым оговориться. Придавая великое значение этой связи, желая и ожидая усиления в нашем отечестве Православия, мы весьма далеки от мысли проповедовать нетерпимость к другим вероисповеданиям; сочувствуя присоединению к Православию всякого иноверца, мы отнюдь не желаем, однако, чтобы такое присоединение совершалось путем физического или нравственного насилия. <...>

 

 

В Cамодержавии мы видим ту силу, которая «собрала» Россию, раздробленную на мелкие безсильные уделы, и освободила ее от ига монголов, которая затем поборола и остальных врагов России и, наконец, возвела ее на степень первенствующей славянской державы, могучей и безкорыстной покровительницы своих меньших сестер. По нашему глубокому убеждению, Самодержавие, неразрывно связанное с Православием, твердо верящее в себя, не боящееся лежащей на нем тяжелой ответственности, угадывающее стремления и нравственные потребности своего народа и ведущее его к тем идеалам, которым он верит, – конечно, наилучшая из всех форм правительства (по крайней мере, для России). Она наилучшая уже и потому, что глубоко укоренена в народном сознании, а это, конечно, главное условие полезной и плодотворной деятельности всякого правительства! Для нас Царь есть тот человек, который олицетворяет народную силу, власть, всю народную совокупность; мы ни на кого и ни на что его не хотим менять. Народ наш – строгий монархист. <...>

Окончание см. на стр. 11

 

 

СТРАНИЦЫ: || 1 || 2 || 3 || 4 || 5 || 6 || 7 || 8 || 9 || 10 || 11 || 12 || 13 || 14 || 15 || 16 ||
© ПРАВОСЛАВНЫЙ КРЕСТ. Разрешается перепечатка материалов со ссылкой на источник