Герои Великой
Отечественной
войны

 

 

Нынешний 2015-й – год 70-летия Победы русского народа над фашистскими захватчиками. «ПК» продолжает публикацию небольших заметок о героях СССР – тех людях, которые своей самоотверженностью приблизили этот великий праздник, вложив в совершенный ими подвиг все, что имели, а очень часто – саму свою жизнь.

 

 

АРХИПЕНКО

ФЕДОР ФЕДОРОВИЧ

Фронтовая судьба Федора Федоровича Архипенко, вероятно, одна из самых драматичных и загадочных. Общеизвестно, что в первые годы войны звание Героя Советского Союза летчикам-истребителям присваивалось за 10 сбитых самолетов, позже – за 15. Официальный биографический словарь «Герои Советского Союза» сообщает, что Архипенко сбил 30 самолетов лично и 14 – в группе. Это означает, что Архипенко должен быть как минимум дважды или трижды Героем, как прославленные асы А.И. Покрышкин и И.Н. Кожедуб. Однополчане объясняют сложившееся недоразумение так – слишком своенравный и принципиальный характер был у этого паренька небольшого роста с упрямым взглядом. Не любит таких начальство...

 

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ Ф.Ф. АРХИПЕНКО

 

Говорят, что я рос очень веселым, хотя был сиротой. Но тогда время было такое – гражданская война! Кого сиротством удивишь? Я – белорус. Воспитывали меня дед и бабушка. Дед тоже был веселого и компанейского нрава. И к моему желанию учиться в летной школе (а было мне тогда лет 12) мой старик отнесся мудро: «Кто-то ж должен на самолете летать, раз его люди придумали».

В 1938-м закончил я среднюю школу и аэроклуб. В 1940-м – Одесскую военную авиационную школу. В первый день войны наш аэродром Валицк бомбили четыре раза группы по 40–60 бомбардировщиков. Представьте царившие там страх и ужас! Некоторые летчики в тот день поседели.

 

 

 

Мне выпало быть оперативным дежурным по аэродрому, и на меня, как на младшего летчика, произвела неизгладимое впечатление выдержка заместителя командира Ивана Алексеевича Лакеева, взявшего в свои руки руководство деморализованными полками. А когда около 16 часов Лакеев отпустил меня с КП, я выполнил первый полет в военном небе: прошел от Бреста до Равы Русской... Через несколько дней в полку осталось всего шесть самолетов, и я в числе других выживших летчиков попал в Ростов-на-Дону, где наскоро переучился на «ЛаГГ-3».

Поскольку зачетный полет я выполнил первым, то меня назначили на дежурство в готовности № 1: по инструкции летчики не должны покидать кабину ни на минуту, чтоб срочно взлететь по сигнальной ракете. Я пробыл в кабине двое суток непрерывно, к концу вахты не то засыпая, не то теряя сознание. О дежурном звене просто забыли! Когда на третьи сутки мы все-таки вышли из машин поразмяться, на аэродроме появился командующий ВВС округа и, не вникая в детали, приказал расстрелять все звено за нарушение инструкции. Под пистолетом растерянного порученца я все же не потерял присутствия духа и убеждал своих товарищей, что расстреливать нас не будут, а отошлют на фронт. Там мы нужнее! И действительно, командир полка майор Дервянов решительно вступился за летчиков. (Позже я понял, что тот абсурдный приказ был своеобразной воспитательной мерой).

В августе 1941 года наш полк был направлен под Киев. Здесь, в воздушной схватке под Кременчугом, я сбил первый немецкий «Me-109» и подбил другой самолет, с дымом ушедший за Днепр. Через несколько дней, прикрывая своих бомбардировщиков, сбил «Хе-111» и «Ю-88». Роста я невеликого, худощав. Однополчане шутили: у тебя птичья кость, наполненная воздухом, но кулак увесистый, когда надо.

При штурмовке частей противника в районе украинского города Сумы 15 октября был подбит самолет Н. Савина. Он совершил вынужденную посадку на территории, занятой противником. Я видел свой долг в спасении товарища. Приземлил машину рядом, но на пробеге подломились шасси... Десять дней мы пробирались пешком через немецкие тылы к линии фронта. Однажды нас даже остановил вражеский патруль. Но моя белорусская певучая речь, полные напускного добродушия глаза, холщовая рубашка и босые ноги обманули бдительных немцев.

...Под Сталинградом я, по отзывам командира, провел несколько исключительно сложных разведок: одну – под Калачом, в условиях крайне ограниченной видимости, что дало командованию возможность ввести в действие 26-й танковый корпус и без остановки двигаться на город Калач; другую – в районе Ворошиловграда, покрыв расстояние, превышающее расчетную дальность полета. Из той второй разведки я вернулся с пустым баком в режиме планирования, перетянув через Дон, разделявший советские и немецкие войска, на высоте нескольких десятков метров и посадив машину на снег...

Летом я принимал участие в Орловско-Курской битве, где сбил 12 самолетов противника.
На земле во время налета немецкой авиации я получил ранения, были задеты конечности. Врачи хотели даже ампутировать руку. Однако, несмотря на это, мне удалось вернуться в строй уже через две недели. В июле нас перевооружили на американские «аэрокобры». Я принял первую эскадрилью полка, некоторое время моим замом был выдающийся советский летчик Гулаев Н.Н.

К концу октября 1943 года удалось собрать сильную эскадрилью. Наш полк возглавляли известные асы: В. Бобров, затем В. Фигичев. Под их руководством я провел свою команду с минимальными потерями через сражение за Днепр, жестокие бои в Молдавии, Румынии, Польше, Чехословакии, Германии.

...На всю жизнь запомнился мне один бой с «мессером» под Воронежем, когда на встречных курсах мы проскочили друг от друга в четырех-пяти метрах. Его снаряд прошел между моей рукой и правым боком... Если бы у немца не кончился боезапас, он мог бы очередью перерезать меня.

…Всего за войну я совершил 467 боевых вылетов, из них 205 – на «И-153», «ЛаГГ-3» и «ЯК-1», 69 – на «ЯК-76» и 163 – на «аэрокобре». Провел более 30 штурмовок, в 102 воздушных боях сбил лично 30 и в группе – 14 самолетов противника. Сам ни разу сбит не был.

Но гордился я в первую очередь ростом боевого мастерства своих товарищей. Плох тот командир, который завидует успеху подчиненного. Помню, как я радовался за своего заместителя Николая Гулаева, когда он получил первую, а затем и вторую Золотую Звезду. В ходе Отечественной войны он сбил 57 самолетов!..

 

+ + +

 

Федор Федорович Архипенко скончался 28 декабря 2012 года, похоронен на Троекуровском кладбище в Москве.

 

Подготовил Евгений ПОЛЕВОЙ

По материалам сайтов:
http://otvoyna.ru,
http://1941-1945.ru

 

Продолжение следует

 

---

 

Казачий словарь-справочник

 

Продолжение. Начало см. в № 1 (1).

 

ПРЯ – спор.

ПРЯЖКА – поясной ремень.

ПРЯМИТЬ – верно служить; это слово встречается в отписках донских казаков московским Царям.

ПРЯСЛО – часть плетня.

ПСАЛОМЩИК – светское лицо, помогающее священнику во время богослужения; иногда вне алтаря частично замещает диакона.

ПСИОЛ – левый приток Днепра; длина ок. 650 км; в старину назывался Псио, что по-кабардински и адыгейски значит «река», «вода». С рекою Псиол связана многовековая история днепровских казаков.

ПТА – птица; множественное число – птахи.

ПУШКИ – общее название для артиллерийских орудий. В Европе пушки появились почти одновременно с изобретением пороха (1330 г.). Уже в 1342 году ими была вооружена мавританская крепость в Испании – Алжедирас. К 1399 году история относит пушку Литовского князя Витовта; он использовал ее при битве с татарами на реке Ворскла. Дальше на востоке они появляются несколько позднее в виде малокалиберных «затинных пищалей» и сеющих картечь «тюфяков». В 1475 году Москва основала «пушечную избу», где ковались стволы и для тяжелых пушек, «большого наряда». В 1500 году там же появились пушечно-литейные мастерские.

 

Гармаш (казак6артиллерист)
времен гетмана Мазепы
Худ. С. ВАСИЛЬКОВСКИЙ

 

Казаки вначале добывали пушки в боях с турками в их приморских укреплениях, а несколько позднее получили возможность приобретать это оружие у кавказских мастеров, в Москве и на Западе.

 

 

Продолжение следует.