«Ключевая задача глобалистов –
ввергнуть человечество в состояние хаоса»

 

 

 

 

Предлагаем к прочтению беседу с кандидатом исторических наук, доцентом кафедры истории и политики стран Европы и Америки МГИМО Ольгой Николаевной Четвериковой.

 

О СЕБЕ И СВОЕМ ПУТИ К ВЕРЕ:
«К ИДЕЕ ТВОРЕНИЯ Я ПРИШЛА
РАЦИОНАЛЬНЫМ ПУТЕМ»

 

– Родилась и выросла я в Москве. После школы поступила в Московский государственный институт международных отношений на факультет истории международных отношений, где меня после его окончания оставили преподавать. С тех пор и до сегодняшнего дня я работаю в МГИМО, имею звание доцента кафедры истории политики стран Европы и Америки, занимаюсь проблемами новейшей истории Запада.

 

– Как Вы пришли к вере?

– Даже в советское время у меня, моих сверстников и тех людей, с которыми я общалась, сохранялось мировоззрение, близкое к христианскому. Нас воспитывали на принципах справедливости, братства, любви к ближнему и взаимопомощи. И насаждавшуюся в то время идеологию марксизма-ленинизма мы воспринимали как чисто внешнюю, поверхностную догму. В то же время наша мораль, этика, определявшая межличностные отношения, оставалась подлинной, живой. Мы верили в то, что есть некая высшая Справедливость, Нечто, стоящее над человеком. Но что это такое, еще не знали, поскольку веры в Творца у нас тогда не было. Более того, провозглашаемые многообещающие лозунги, цитируемые документы партии, правительства мы воспринимали как своего рода профанацию реальности. И поэтому испытывали чувство некоей отдаленности, отчужденности от верхушки – людей, занимавших высокие посты в комсомольской организации, партийных структурах. Могу даже сказать, что государственные органы воспринимались нами как свои, родные, а партийные – как нечто не совсем родное, мягко выражаясь.

Кроме того, мы воспитывались на русской литературе, пронизанной христианским мировоззрением, христианским видением. Уроки русской литературы были для нас основными уроками нравственности, и им придавалось первостепенное значение. Сравните это с современным учебным курсом, когда литературу изучают лишь для некой компетентности. И сдавали мы русский язык и литературу не как отдельные предметы, а вместе, в форме сочинения, которое свидетельствовало о нашей способности понимать, мыслить и давать нравственную оценку тем или иным явлениям. Таким образом, в нравственном плане мы были очень хорошо подготовлены; оставалось только понять, реально воспринять ту Силу, которая предопределяет веру.

 

– И как это произошло?

– Будучи человеком интеллектуального плана, я всегда любила мыслить и рассуждать, и к идее творения пришла рациональным путем. Читая одного из русских философов, я вдруг осознала, что этот мир не мог возникнуть сам по себе, что он стал результатом творения… Это было уже в середине 80-х годов. Каждый человек по-своему приходит к вере. Кто-то – после случившегося с ним чуда, кто-то – в результате неких знаковых событий… У меня тоже всякое бывало, происходили действительно чудесные вещи, но это глубоко личное... Чудеса только подтвердили мои мысли о творении.

 

ИЗУЧЕНИЕ МИРОВОЙ ГЕОПОЛИТИКИ:
«МЫ ВСЕ УШЛИ, ВСЕ, КТО ОТСТАИВАЛ
ПАТРИОТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ»

 

– Вы уже преподавали, когда началась так называемая перестройка? Какой она Вам виделась из стен МГИМО?

– Да, я преподавала, занималась геополитикой. Моей первой специализацией была история Латинской Америки, точнее – Перу. Изучала историю рабочего движения, в частности – вопросы, связанные с методами управления, способами доминирования Соединенных Штатов в странах Латинской Америки, финансовый, экономический и геополитический механизмы. И на примере Перу я поняла, как ломаются народные режимы: существующий там военный режим генерала Альварадо сменился режимом Морелеса Бермудеса, и таким образом была произведена ломка народных преобразований, центральных преобразований – с помощью финансового механизма, деятельности Международного валютного фонда и других структур. И когда я проанализировала все эти механизмы и увидела, что то же самое происходит с Советским Союзом, то представляете, конечно, мое удивление. Одно дело – маленькое государство Перу в центральной Латинской Америке, всегда находившейся под властью финансового капитала США. А другое дело – применение этих механизмов в отношении нашей великой страны. Поэтому у меня не оставалось никаких иллюзий по поводу перестройки и ее целей, расстановки политических фигур, задач, принципов работы этих внутренних механизмов политики.

Тогда, в советское время, наш институт не давал таких глубоких знаний по истории, как исторические факультеты иных вузов. Но получаемая информация помогала нам постигать и понимать принципы мировой политики. Изучая западные страны как противника, мы разбирали, анализировали поведение политических элит, их классовые, социальные, групповые, кастовые интересы, транснациональные корпорации (ТНК). Уже тогда существование последних для нас не было секретом. Потом, когда началась популяризация конспирологии, нам было смешно за этим наблюдать, потому что уже узнав все это, мы прекрасно понимали, что то, что называют конспирологией, на самом деле есть исследование узких кастовых интересов концернов, корпоративных интересов.

Активным изучением транснациональных корпораций у нас занялись в начале 80-х годов (для Запада это тоже было достаточно новым явлением, только в 70-е они осознали ТНК как некий новый самостоятельный фактор мировой экономики и политики, нечто отдельное от национальных государств, и сконцентрировались на этом; а у нас все происходило с небольшим опозданием). Но в то же время уже была запущена подготовка к перестройке, и она произошла прежде, чем мы сформулировали концепции о ТНК. И, конечно же, интерес к изучению этих сил пропал, поскольку именно они и инициировали, проводили у нас перестройку. Т. е. если бы мы дальше продолжили свои исследования, то все стало бы очевидным. Поэтому эти наработки, все направления были свернуты.

 

Продолжение см. на стр. 4